Глава 32

За последний месяц Лариса стала ещё злее и перестала общаться с жителями, так как до неё уже дошли слухи, что творилось на поминках у её матери. Лара посерела, похудела и осунулась, всё больше проводила времени дома, не выходя на улицу. К ней приезжала сестра Галина со старшей дочкой, чтобы проведать, но Лариса не стала терпеть их в своём доме и отправила назад. Она всё чаще проводила время перед телевизором, осуждая всех вокруг, и распивала чаи. Когда женщина наткнулась на российский сериал, её вдруг осенило:

— Да что ж это? Надо Томе позвонить! Вот растяпа! Она же наверняка всё знает! — вытащила из-под подушки мобильный и набрала номер Тамары — бывшей подруги Лены. План созрел в голове моментально.

— Томочка, добрый вечер, — тоненьким голоском залепетала женщина. — Как дела у Вас?

— Ой, Лариса, здравствуйте! — Тамара не ожидала такого звонка. — Всё прекрасно! Спасибо! А у Вас?

— Живём, трудимся, — откровенно врала Лара. — Я зачем звоню… Вы же подруга Елены, верно?

Тома не ответила на вопрос, ей хотелось дождаться сути звонка.

— Так вот, праздники закончились, и я подумала, что надо бы приехать, сходить к Евгению. Мы же там ни разу не были, а это нехорошо по отношению к свату.

— Извините, а что от меня требуется? — недоумевала Тома.

— Хочу уточнить адрес Вашей деревни. Как же я поеду в никуда? А то до Лены не дозвониться…

— Подождите, так она уехала.

— Надолго? Вечером вернётся? Я могу и завтра…

— Навсегда. Оксана с Ваней её забрали в Питер. А Вы разве не в курсе? Вам Ваня ничего не говорил?

Тома, услышав короткие гудки в трубке, отложила мобильник в сторону и взялась за домашние хлопоты, рассуждая о бывшей подруге. Повезло же Ленке, в Питере живёт. Ох, если бы не сплетни, которые Тома сама же и обнародовала, ездила бы летом к подруге отдыхать, гуляла б по городу, делала снимки и хвасталась бы всей деревне. Сколько зависти было б от местных жителей. А экономии? О-о, номер в гостинице снимать не нужно, тебя накормят и отвезут, куда надо. Вон у Ваньки машина какая крутая, аж тошно. Тратиться практически не пришлось бы. А что, привезла бы банок — и достаточно. Что им там в городе, есть, что ли, нечего? Если квартира своя и автомобиль, значит, живут на широкую ногу. Кстати, а что ж Ленка с домом-то делать будет? Продаст, наверное… Это ж сколько можно за её дом выручить? Не меньше пол миллиона, скорее всего. Участок добротный, дом не старый. Эх, деньги людям сами в руки плывут. И за что им такая удача в жизни? Глядишь, и свёкры Ленкины скоро душу Богу отдадут, вот тебе и ещё прибавка за дом и огород с постройками. Нет, несправедливо. Почему одним — всё, а другим — ничего?

Тамара, доглаживая постельное бельё, тяжело вздыхала. Подруга лучшая была и сплыла. Таких, как Томка, гнать поганой метлой и не здороваться, проходя мимо. Всю жизнь она завидовала Елене, но повода не давала усомниться в женской дружбе. Спасибо Николаю за лестные сообщения о невестке, за сплетни и оговоры. Осталась Тома одна, никто не хочет в деревне говорить с ней по душам и делиться сокровенным. А это была единственная радость в жизни Томы. А теперь и сахар не сладкий, и хлеб чёрствый. Нет подпитки со стороны, а это значит — нет радости в привычных буднях и рутине.

***

Лариса уронила телефон после последних слов Тамары, и тот, ударившись об пол, отключился.

— Что-о? — протянула женщина осипшим голосом и медленно поднялась с дивана. — В Питер уехала?

Она вытянула руки вдоль тела и сжала кулаки. Мышцы во всём теле напряглись, и Лара затряслась от злости. В голове не укладывалось, как родной сын посмел взять в свою квартиру чужую тётку, а собственной матери даже не предложил переехать или хотя бы не пригласил в гости. Чем он вообще думает? Как так можно относиться? Это же мать! Рожала в муках, растила, лечила…

Лара схватила пульт от телевизора и запустила его в стену. Устройство, ударившись, разлетелось на несколько кусков. Женщина кинулась к мебельной стенке, с силой открыла дверцы, схватила альбом для фотографий и начала рвать фотокарточки на мелкие куски, сопровождая своё действие диким криками. Проходившие мимо люди думали, что звуки издаёт какое-то животное, а не человек. Мужчины и женщины останавливались, прислушивались и покачивали головами.

— Совсем Петровна сдурела, — прошептала одна из женщин.

— Шутка ли, одна-одинёшенька осталась. Муж уехал. Сын и носа не показывает… Агата, так та вообще ребёнка на неё бросила, — подхватила монолог другая жительница.

— Может, скорую вызвать? — подошёл местный работяга, покачиваясь.

— Какая скорая? Надо Николаю звонить. А то, не дай Бог, с психу спалит хату…

Жители наперебой звонили Коле и рассказывали, как его жена воет на всю деревню и крушит дом. Изнутри доносились звуки бьющейся посуды и удары по деревянной мебели чем-то тяжёлым. Николай не собирался ехать в ночь, а решил дождаться утра, чтобы поговорить с Ларой и успокоить её. Его мысль поддержала Татьяна. Но, когда звонок поступил от соседки напротив, Коля заказал такси и поехал в деревню.

Заходя в дом, он остановился, чтобы понять состояние Лары. Стоит ли соваться? А вдруг жена кинется? Немного погодя, вошёл. Тихо. Только шипение телевизора доносилось из дальней комнаты. Николай заглянул в каждый уголок — всюду бардак и разорванные фотографии. Коля поднял измятый клочок и увидел на нём изображение маленького сына. Явно здесь что-то не так. Неужели Иван звонил? Что он мог такого сказать, что Лара так озверела? Мужчина направился в комнату Лары с внутренним страхом увидеть то, о чём он подумал. Медленно открывая дверь, замер. Лариса сидела на кровати и читала вслух какие-то детские стишки, чётко проговаривая каждое слово. Николай отворил дверь настежь. Лара подняла голову и улыбнулась.

— Коля приехал, — спокойным голосом сказала женщина. — Ты ужинать будешь?

У Николая в душе образовалась такая тяжесть, которой не было даже при самых сильных переживаниях. Лицо Лары было зарёвано так, что глаза распухли до неузнаваемости. Только маленькие щёлки остались для того, чтобы Лара могла видеть. Щёки побагровели, а нос был похож на распухшую сливу. Руки дрожали от нервного перенапряжения. Нет, не просто дрожали, а ходили ходуном. Волосы на голове спутались и свисали на лицо. Вид был настолько неприглядным и жалким, что Николай не выдержал и кинулся обнимать Ларису.

— Как же ты так? — плакал мужчина, прижимая к себе жену. — Что ты с собой сделала? Зачем?

— А Ванька эту бабу в дом притащил, — Лара уже не могла плакать. Она говорила, растягивая слова и слегка заикаясь.

— Какую бабу?

— Ленку. Коля, он её жить к себе привёз…

— Не может этого быть, — Николай гладил жену по спине. — Ты что-то путаешь.

— Я Тамаре звонила, чтобы адрес сына узнать. Вот она мне и рассказала. Не живёт, говорит, Ленка в деревне. Ваня её с вещами привёз в свою квартиру.

— Надо разобраться… — вздыхал Коля. — А адрес… Надо подумать, к кому обратиться.

— Коля, — Лара посмотрела на мужа. — А где записная книжка? Я думала сначала к Ленке поехать, чтобы выудить у неё адрес Ивана.

— Книжка? — Николай задумался. — А нет её, Ларочка, потерялась.

Мужчина не стал говорить, что многие вещи вместе с блокнотом и любимыми книгами он оставил у своей любовницы в райцентре.

Пытаясь навести порядок в доме, Коля позвонил сестре и предупредил, что заедет на днях и заберёт чемодан. Поблагодарил за помощь в кодировании и обещал впредь вести себя достойно. Татьяне не понравилось, что брат изменил свои планы в пользу жены и немного поругала его. Николай попросил не лезть в его жизнь, а помочь найти адрес сына, чтобы приехать и доказать, насколько он не прав по отношению к матери.

Ночью Ларисе стало плохо. Коля вызвал скорую и сопроводил жену в клинику. Рано утром, обзвонив родных Лары, набрал номер сына, но оказалось, что такого номера не существует. Через Анатолия удалось узнать новый номер Ивана. Но звонить со своего он не стал. Купил новую сим-карту и принялся добиваться ответа.

— Да! — строгий голос Ивана на время поверг в шок.

— Ивана Николаевича будьте добры… — Коля на мгновение оторопел.

— Я слушаю!

— Ваня, это папа. Только не клади трубку, я тебя прошу.

— Что тебе нужно? — Ваня вёл себя так, будто звонит не отец, а посторонний мужчина.

— Вань, мать в больнице…

— Ох, как мне это надоело, — Иван собрался отключить телефон.

— Ваня! — голос Николая задрожал. — Всё очень серьёзно! У неё был инсульт! Ларису еле привели в чувство!

— Да когда же вы успокоитесь? — зарычал Ваня. — Забудьте о моём существовании! Нет у меня больше родителей! Хватит врать! Надоели!

— Иван! — Николай пытался убедить сына. — Мама в плохом состоянии! Приезжай!

— У меня только одна мать! И это Елена!

Поздно. Поздно ждать от сына благосклонности и сочувствия. Отвернулся Иван от родителей окончательно. Не вернуть теперь доверие и любовь, которыми так дорожил Ваня когда-то. Не поверит больше ни во что, даже в болезнь родной мамы. Ничего не изменить, даже если небо обрушится — Ваня останется непреклонным, чёрствым, без капли сожаления.

Услышав в трубке короткие гудки, Николай обхватил голову руками. В таком положении он просидел с полчаса, пока к нему не подошла Галина. Сестра жены села рядом и тихонько спросила:

— Может, Ване позвонить?

— Звонил уже… — выпрямился Коля и шмыгнул носом.

— Понятно… — Галя смотрела на мимо проходящих молодых медсестёр. — А Агате?

— Не хотел бы её беспокоить. У неё только всё налаживаться стало, — осипшим голосом ответил Николай и закинул голову назад.

— Коля, нельзя разделять детей, — Галина положила руку на его плечо. — Вы всю жизнь Агату отгораживали от внешнего мира. Ни помощи от неё, ни ласкового слова не дождёшься. А вот с Иваном поступили нехорошо…

— Что ты имеешь в виду? — встрепенулся Николай и уставился на Галю.

— Ну, неужели ты до сих пор не понял, что вы с Ларисой собственными руками отвернули от себя сына? Нужно быть последним слепцом, чтобы не разглядеть, как вы разрушали ваши отношения собственными руками. Не давали продохнуть парню, навешивали своё мнение, которое не имеет обратной стороны, по-вашему. Либо так, либо никак. Ванька метался между вами и женой и не мог найти компромисса, так как у вас с Ларой только один итог — развод. Я помню все наши разговоры о вас и о семье племянника. Мы с ним многое обсудили. Я поначалу не верила. Но, когда в памяти начали всплывать некоторые воспоминания из его детства, поняла — Иван абсолютно прав: родители навязывают свою точку зрения бессовестным образом. Мне же Лара рассказывала много лет назад, как свекровь — твоя мать — не хотела, чтобы вы поженились…

— Ну, — мотнул головой Николай. — Было… и что?

— Как что? А теперь вы делаете то же самое с сыном. Только знаешь, как противно… У Вани двое детей и много лет семейной жизни за плечами. Если бы было всё очень плохо, думаю, он сам ушёл бы из семьи и без вашей помощи.

— Э-э, не-ет, — Николай погрозил указательным пальцем. — Слепому кроту что ни доказывай, всё равно он солнца не видит. Ты что, думаешь, что Ванька через столько лет заимел что-то особенное? Ага, сейчас. Нет у него ничего. А так бы жил в Москве да общался с НУЖНЫМИ людьми. Вот сейчас придёт врач и скажет, мол, нужна очень дорогая операция. И что? А ничего! Сыну столько лет, а помочь не сможет…

— С чего ты взял? Ты же не знаешь, как он живёт… — возмутилась Галя.

— Москва — это центр вселенной, Галочка. Там все возможности, и точка.

— М-да, глупый ты, Коля, глупый. И что я хочу тебе сказать, — Галина встала с насиженного места, собираясь поговорить с врачом. — Нельзя воплощать в детях свои желания. Если ты в жизни чего-то не добился — это не значит, что твой сын должен это делать ради тебя. У каждого своя дорога.

— Дети должны своим родителям! — крикнул уходящей женщине Николай, сжав подлокотники медицинского кресла.

Галя обернулась и со строгостью в глазах покачала головой в разные стороны.

— Дурная баба, — буркнул себе под нос Колька. — Для чего тогда рожают? Всё верно, чтоб в старости стакан воды подали. Моя мать именно так и говорила, и я с ней согласен.

***

Оксана протирала пол в прихожей и услышала, как Ваня в довольно-таки резкой форме ведёт телефонный разговор. Она приставила швабру к стене и заглянула в комнату.

— Вань, ты чего?

— Сильно громко было? — Иван бросил телефон на кровать.

— Ну… так, — пожала плечами Ксюша и вошла в комнату.

— Сдать всех в дурдом к чёртовой матери и забыть, кто они такие, — злость из Ивана так и пёрла. — Заврались напрочь. Прикинь, что уже придумали?

— Ну?

— Мать в больнице с инсультом.

— Блин, а вдруг правда? — Оксана села рядом.

— Да даже если и так, я-то тут причём? Ксюш, меня достали их выпады. Уже по горло враньё. Вспомни, сколько всего было. Хватит делать из меня мальчика на побегушках!

— Не пожалеешь потом, если поздно будет?

— Нет. И это моё твёрдое решение, — слегка стукнул кулаком о край прикроватной тумбочки.

— Тогда посылай их куда подальше. Столько лет мешать жить, лгать и ждать развода… — Оксана встала и положила руки мужу на шею. — Помнишь, как ты мне говорил?..

Иван поднял глаза и улыбнулся.

— Конечно, помню. «Мы есть друг у друга, и плевать на всех».

Ксюша поцеловала мужа в лоб и с нежностью добавила:

— Надо маму записать в клинику на обследование. У тебя же есть кто-то, — произнесла кокетливо, подходя к двери. — На завтра, Ванюш, где-нибудь после обеда. Я сама её отвезу.

— Время ещё ранее, — Ваня взглянул на часы и потянулся за телефоном. — Сейчас договорюсь.

Оксана вышла из комнаты, закрыла за собой дверь и тихонько прошептала:

— Если бы не ваша дурость, то завтра я б везла двух женщин в клинику… А теперь разгребайте сами. Это только ваша вина, — с ехидной улыбкой продолжила наводить порядок в квартире.

Наутро, проснувшись, Оксана приготовила завтрак, накормила детей и отправила их в школу. Ваня напомнил, к кому нужно обратиться, чтобы Елену приняли без задержек и очереди. Матери не хотелось напрягать детей своими проблемами, поэтому она решила отказаться от поездки.

— Нехорошо навешивать на вас своё здоровье, — Лена допивала чай за столом в кухне. — Живу у вас тут, как королева, а вы возитесь с больной старушкой.

— Да какая из тебя старушка? — по-доброму усмехнулась Ксюша, убирая посуду со стола. — И шестидесяти нет, а ты всё в бабки себя записываешь.

— Знаешь, Ксюш, чувствую себя потребителем. Вот честное слово. Приехала и барствую.

— Не говори так больше. Хорошо? Не надо, — Оксана подошла к маме и обняла за плечи. — Ты лучшая мама, каких только нет. Я обязана помочь тебе. Кто, если не я?

— Это правильно, конечно, но у вас и своих дел невпроворот…

— Мам, не говори больше ничего. Договорились? — Ксюша поцеловала Лену в щёку и собралась мыть посуду.

После обеда Елена нехотя собралась вместе с дочерью ехать в известную клинику города для обследования важного органа — сердце. Ксюша вызвала такси и предупредила маму, что через десять минут можно выходить. Собрав все нужные документы, Елена вздохнула и сложила их в свою сумочку. Надевая весеннее пальто, пристально посмотрела на Оксану.

— Мам, что? Плохо? — Оксана немного испугалась растерянного взгляда матери.

— Нет-нет, — застегнула пуговицы Лена. — Пойдём.

Женщины вышли на улицу, и Ксюша бросила взгляд на автомобиль белого цвета.

— Нам туда, — мотнула головой в сторону такси.

Всю дорогу Лена ехала молча, поглядывая на улицу через окно. Оксана сидела рядом и пыталась разговорить мать.

— Мамуль, ты чего? — Ксюша чувствовала неладное. — Ты ничего мне сказать не хочешь?

— Усталость какая-то, — приподнимала уголки губ Елена, стараясь вести себя более-менее живо. — Отвыкла от поездок…

Через полчаса автомобиль притормозил у ворот медучреждения. Ксюша расплатилась и вылезла наружу, засовывая кошелёк в сумку.

— Мам, а ты взяла с собой выписки прошлых осмотров? УЗИ?

— Да, — Лена закрыла дверь и поправила подол пальто.

— Идём, нас ждут.

Проходя через открытую калитку, Ксюша ещё раз взглянула на часы. Поторопила маму и засеменила к светлому зданию. Открыла тяжёлую дверь, пропустила Елену вперёд и попросила присесть на банкетку. Сама же быстрым шагом отправилась к главному врачу. Побеседовав с седовласым мужчиной, Ксюша вернулась за мамой.

— Сейчас покажешь бумаги, тебе назначат анализы… — помогла маме снять пальто. — Эх, если бы не завтракали, то можно было бы и пораньше всё сделать, а теперь ещё пару часов ждать. Надо таблеток купить перед МРТ.

Проводив Елену к кабинету, Оксана осталась ждать снаружи, так как мама попросила не сопровождать её.

— Ну, что я, маленькая, что ли? — нехотя улыбнулась Лена и открыла дверь.

Ксюша ждала маму приблизительно минут двадцать. Время тянулось безбожно долго. Оксана успела прогуляться по коридору, разглядеть пациентов и купить таблетки, необходимые для принятия перед процедурой. Ожидая мать, Ксюша успокаивала себя, что все недомогания — это нервное. Всё-таки самочувствие ухудшилось после потери мужа.

«Ну, ничего, — думала Ксюша. — Подлечат, и всё наладится».

Через три часа пребывания в клинике женщины уехали домой.

— Мам, ну что врач сказал? — Оксана сидела рядом на заднем сиденье и держала маму за руку.

— А что он скажет? — еле слышно отвечала Лена. — Всё, как обычно: пить лекарства, не нервничать, не поднимать тяжёлое, больше гулять, отдыхать и соблюдать диету.

— И правильно. Завтра мне на работу, а вечером будем гулять и дышать свежим воздухом.

Елена кивнула головой и уставилась в окно. Оксана понимала — мама что-то недоговаривает. Она не стала приставать с расспросами — всё можно узнать и у врача. Благо доктор позволил записать его личный номер телефона и звонить, когда это будет необходимо. На следующий день Ксюша была так загружена на работе, что забыла позвонить врачу и уточнить результаты обследования. С утра Ваня должен был сопроводить тёщу в лабораторию, чтобы сдать все необходимые анализы. В этом он уже отчитался и сказал, чтобы жена не волновалась, Елена отлично перенесла все манипуляции и даже шутила с женщиной, которая брала кровь. После обеда Оксана не смогла дождаться звонка от главврача и позвонила сама.

— А я уже разговаривал с Иваном Николаевичем, — доктор говорил вежливо. — Могу и Вам всё рассказать дословно.

— Ой, извините, что я Вас отвлекла от работы. Я лучше мужу позвоню. Ещё раз извините, — Ксюша почувствовала себя неловко.

Странно, почему Иван сам не рассказал о результатах? Занят, наверное, хотя… Он говорил, что до обеда абсолютно свободен. Что-то там поменялось, и образовалось окно… Ксюша набрала номер мужа.

— Ваня, привет, — торопилась узнать новости и успеть на обед. — Ты чего не звонишь? Что там с результатами?

— Да нет их ещё, — Иван говорил так, будто врач ошибся, и заключение ещё не готово.

— Подожди, я только что говорила с главным…

— Ты ему звонила? — мужчина поперхнулся пирожком.

— Не юли, говори, как есть. Ты же знаешь, что я не люблю загадки, — Оксана начала нервничать.

— Я бы сразу всё рассказал, вот только Елена… Она просила ничего тебе не говорить…

— Начина-а-ется, — Ксюшу бесил тот факт, что все почему-то пытаются что-то скрыть, чтобы якобы не тревожить её. — Пока вы будете прятаться, я дойду до врача и узнаю все подробности. К чему этот детский сад?

— В общем, мать давно заработала эту болячку и молчит до сих пор… — выдавил из себя Иван.

— Как давно?

— Когда тестя не стало. Примерно в то время.

— И как теперь? Вылечат же, да? — голос Ксюши изменился и начал дрожать.

— Нет, Ксюшенька… Уже поздно.

Оксана уронила телефон на стол и зарыдала. Пришло несчастье, откуда не ждали. Зачем же ты, Елена, столько лет молчала? Кому ты сейчас сделала добро своими бесконечными утаиваниями о своём здоровье? Дотянула. Теперь уже ничего не исправить. Жди своего часа. Смотри на дочь, которая будет постоянно день и ночь беспокоится за тебя. Да, понятно, что ты не хотела быть обузой своим детям, но разве так лучше? Оксана не сможет полноценно работать, следить за домом и детьми, её мысли будут устремлены на твоё здоровье, лечение и уход. Надо было раньше признаться и не думать, что всё само рассосётся. Нет, такого не бывает.

Оксана с горем пополам доработала до конца дня и рванула домой. Первая мысль — ехать на такси. Но нет, быстрее не будет. В пробках и на светофорах время будет тянуться, и Ксюша ещё больше разбередит себе душу различными домыслами. Только один вариант — метро. Оксана бежала к станции метро сломя голову. Она влетела в вестибюль и побежала вниз по эскалатору. Слава Богу, не пришлось долго ждать поезда. На ходу женщина заскочила в вагон и встала у дверей, стараясь не упасть из-за неуклюжих пассажиров, которые пытались протиснуться. Вспомнив о матери, Ксюша прослезилась. Как только поезд остановился на нужной станции, Оксана выбежала из вагона и, задыхаясь, побежала вверх по эскалатору. Силы были на исходе, но Ксюша не останавливалась. Расстояние от метро до дома относительно небольшое, всего пятнадцать минут пешком. Ксюша резво преодолела дорогу и забежала в дом. Поднявшись на лифте, быстрым шагом подошла к своей квартире и вставила ключ в замок. Немного пришла в себя, повернула ключ и открыла дверь.

— Ма-ам! Я дома!

— Рано ты сегодня, — Елена вышла из кухни с улыбкой на губах. — А я тут пирожков для вас напекла.

— Мамочка, — не снимая сапоги, Оксана кинулась на шею матери. — Зачем ты так со мной? Я бы всё равно узнала…

Елена замерла. Поднимая отяжелевшие руки, чтобы обнять дочь, произнесла полушёпотом:

— Это жизнь, Ксюшенька, и никуда от этого не денешься. Какая разница, когда это случится, если все к этому придём? Зачем оттягивать неизбежное? Я не хотела тебя в это посвящать, чтобы ты не «ждала» моего конца. Всё равно подсознательно мы все ждём и заранее оплакиваем родных. Так же было и с Евгением после инсульта. Я знала, что когда-нибудь это случится… Жаль, что не дожил он до старости и не увидел, как растут внуки, как у вас с Ваней всё хорошо, какая у вас замечательная и дружная семья. Запомни, доченька, мне не страшно. Я давно готова уйти к мужу…

Начало апреля.

Елена старалась жить в полную силу, не показывая своего удручённого состояния, и быть в прекрасном расположении духа. От операции она отказалась, так как понимала, что последствия могут быть необратимыми. Лене не хотелось сваливать хлопоты по уходу за лежачим больным на дочь. Мало ли, какие последствия могут быть, когда она очнётся после хирургического вмешательства. И очнётся ли…

— Ну, ты как ребёнок, ей-богу, мам, — Оксана вывела Лену на прогулку. — Зачем такие жертвы? Мой директор — понимающий человек. Мы уже успели с ним обсудить мой отпуск. Всё согласовано, а ты…

— Ксюш, все эти операции, лекарства стоят огромных денег. Я не хочу, чтобы вы тратились впустую. Всё и так понятно. Я не хочу видеть твои глаза, когда ты будешь переодевать меня, мыть и кормить с ложки. Ну, не смогу я перенести такое…

— Да с чего ты взяла, что ты окажешься прикованной к постели? — Оксана занервничала и остановилась. — Ты сейчас поступаешь, как эгоистка! Думаешь о себе!

— Нет, ты не права, — Лена взяла дочь под руку и повела по аллее. — Я всю жизнь заботилась о тебе и о муже. Никогда не была эгоистом. Я не хочу обременять вас, понимаешь? Будь, что будет, но добровольно истязать своё тело не стану. Мой организм не выдержит. Сама знаешь. Я ни в коем случае не пытаюсь оставить вас побыстрее. Я просто не желаю быть обузой. И не желаю, чтобы мои внуки видели весь этот ужас. Я вас оберегаю от лишних волнений…

— Угу, уберегла уже, — у Оксаны на глазах навернулись слёзы. — Если бы раньше сказала, то сейчас была бы уже здорова.

— Всё это… — Лена шла медленно и смотрела впереди себя, — …ерунда, Ксюша. Много подобных случаев знаю, никому не удалось дожить до глубокой старости. Не дано. А оттягивать время и убивать организм таблетками, чтобы потом чувствовать себя, как разбитое корыто, я не хочу. И хватит об этом. Давай лучше сменим тему и поговорим о дне рождении Наума.

Женщины неторопливо прогуливались и вели беседу о предстоящем празднике, который состоится ровно через месяц. Первую половину дня Наум хотел провести с друзьями в каком-нибудь детском развлекательном центре, а потом уже — за семейным столом дома.

Вдоволь нагулявшись, Оксана с матерью вернулись домой, чтобы приготовить ужин.

— Пасха скоро, — Лена уселась за обеденный стол. — Я очень хочу до праздника попасть на службу в храм Ксении Блаженной.

— Съездим, мам, надо день выбрать, и поедем, — Оксана поставила отбивные в духовку. — С утра?

— Да. Так будет удобнее.

— Если с утра, то в выходной день.

— Хорошо, — Лена улыбнулась и незаметно потёрла место в районе сердца.

Поздно вечером, когда все собирались ложиться спать, Лена попросила у дочери какой-нибудь свой старенький телефон, чтобы прочесть сообщения, сохранившиеся от мужа.

— Господи, мама! — воскликнула Ксюша, перестилая постельное бельё в комнате матери. — Зачем это? Хватит душу себе рвать!

— Я всегда так делала, когда ложилась спать. Поговорю с Женечкой и спокойно засыпаю. А тут уже целый месяц прошёл, как ты мне номер поменяла и телефон новый купила. Я соскучилась…

— Лучше бы нервы свои берегла, — бубнила себе под нос Оксана, пытаясь засунуть угол одеяла в непослушный пододеяльник. — Мы же недавно фотографии вместе пересматривали, вспоминали прошлое, мам…

— Ксюш, если нет телефона, то так и скажи… — Елена отвернулась обиженно и подошла к окошку, чтобы полюбоваться ночными огнями города.

— Как хочешь, — Ксюша закончила с одеялом и пошла за телефоном.

Вернувшись, помогла маме включить телефон, пожелала доброй ночи и поцеловала в щёку.

— Иди ложись, — Елена сжала пальцами мобильный, который оказался заряжен до отказа, и начала листать папку с сообщениями.

«Ты скоро домой? — первое попавшееся письмо заставило улыбнуться. — Я без тебя обедать не сяду».

— А я так торопилась, что забыла у подруги переобуться, — рассмеялась Лена, читая смски от мужа. — Так и ушла в домашних тапочках.

«Я уже соскучился, — писал Евгений, лёжа на больничной койке. — Домой хочу».

— Как малое дитя, — улыбалась Лена, вспоминая тот день, когда Женю забрали на скорой. — Я тоже очень скучаю…

Неожиданно телефон издал характерный звук, и на экране появился конверт — это означало, что Лена получила новое сообщение.

— Ох ты ж, — опешила женщина от громкого писка. — Это ж кому я так поздно понадобилась?

Открыв письмо и пробежав глазами по строчкам, она откинула телефон на кровать и сжала челюсти. Из глаз брызнули слёзы. Елена прижала руку ко рту и тихонько заплакала.

— Все там будем… — прошептала женщина. — Кто-то раньше, кто-то позже…

Лена упала на бок и закрыла глаза.

Рано утром Ваня вызвал скорую помощь и полицию.

Глава 33

Вернувшись с кладбища, Оксана вошла в комнату мамы и села на кровать. Она долго гладила её подушку и плакала.

— Как же так, мамочка? — женщина окинула взором комнату, которая была обставлена по желанию мамы.

Все её пожелания были учтены, чтобы она чувствовала себя, как дома. Даже любимое трюмо специально привезли из деревни, так как оно было куплено много лет назад любимым мужем. Комод и множество статуэток, которые так любил Женя. Шторы на окнах и овальный палас также мама выбирала. Обои и прикроватную тумбу…

— Мама, мамочка, не успела ты пожить в этой комнате. Всего лишь месяц побыла здесь и исчезла, — Ксюша зажала рот рукой и заплакала ещё сильнее.

Дети и муж не трогали Оксану. Они всё понимали — ей необходимо побыть одной и принять то, что случилось. Ваня вместе с Аней приготовил ранний ужин, но есть никому не хотелось. Кусок не лез в горло. Дети сидели за столом и молчали. Иван решил разрядить обстановку.

— Если хотите, идите на улицу, прогуляйтесь, — предложил сходить на улицу. — Развеетесь.

— Не хочу, — Аня встала и ушла в свою комнату.

— Пап, я тоже пойду, — Наум держался, как настоящий мужчина. Возможно, он ещё толком не осознал, что произошло, но никто не видел его слёз за последние три дня.

Иван кивнул головой и закурил, открыв окно. Больно, очень больно пережить потерю дорогого человека. Ваня чувствовал, будто от него отвалился кусок самого себя. Он до сих пор помнит последние слова любимой тёщи и слышит их в голове: «Доброй ночи, сыночек». И этот нежный поцелуй в лоб «чужой» мамы он тоже помнит. Поцелуй любящей мамы Лены, которая вела себя так, будто это она родила Ваню, а не кто-то другой.

Иван докурил сигарету, затушил и пошёл посмотреть, как там Оксана. Приоткрыв дверь, нахмурился. Ксюша сидела на краю кровати и тяжело дышала. В правой руке был зажат телефон. Старенький мамин телефон. Ксюша медленно подняла глаза на мужа и выпалила грудным голосом:

— Я разорву их! Каждого! На куски!

— Ты о ком? — Иван подскочил к жене и встал на колени, обняв её за талию.

— На! Смотри! — Оксана протянула телефон дрожащей рукой.

В её глазах читалась безумие и ярость. Ноздри раздувались, будто Ксюша бежала кросс. Ваня взял мобильный и принялся изучать письма. Несколько сообщений было отправлено в течение последнего месяца. Содержание приводило в шок. Иван поднялся с колен и сел рядом с женой.

«Добилась всё-таки? Питер ей подавай! Выгонит тебя Ванька и правильно сделает!» — письмо от Николая.

«Спряталась? Телефон сменила? Ну ничего, это ненадолго! Не жить тебе с моим сыном! Это я тебе обещаю!» — Коля был вне себя от ярости, когда узнал, что Лара частично парализована.

«Да чтоб тебе в аду вариться! Довела мою жену до больницы!» — не отступал сват.

«Пойдёшь за своим муженьком, как миленькая!!» — подключилась Лариса, когда смогла шевелить руками.

«Я в курсе, что у тебя здоровье слабовато. Так что скоро поднимем за тебя поминальную», — Ларе хотелось задушить неугодную сватью.

«Всё тебе вернётся, старуха! Все в землю ляжете!» — а это сообщение прислала Агата.

Иван отложил телефон в сторону и засопел.

— Сволочи…

— Бог наказал их, а им всё мало, — рычала сквозь слёзы Оксана. — Задавлю…

— Так! — Ваня шлёпнул по кровати ладонью. — Иди чаю попей, что ли, а то голодная весь день. Я сам разберусь.

— Не хочу. Я лучше полежу в ванной, — женщина медленно поднялась и, шатаясь, ушла.

Иван набрал номер отца, чтобы высказать всё, что думает о своих родителях и сестре. На звонок никто не ответил. Ваня набирал снова и снова, но телефон издавал противные гудки и отключался.

— Я всё равно тебя достану, — мужчина не сдавался и в очередной раз нажал на кнопку вызова.

На этот раз Николай ответил.

— Да-а, — протяжный голос с неким акцентом дал понять, что отец пребывает в состоянии алкогольного опьянения.

— У меня только один вопрос: у вас там с головой всё нормально? — Иван сдерживался, чтобы не накричать, иначе отец бросит трубку.

— Ты опять забыл с кем разговариваешь? — спокойный тон сменился на командный. — Я тебе кто? Забыл? Будешь со своей тёщей так говорить!

— С тёщей? Вы какого хрена ей тут такие сообщения написали? Совсем охуели? — Иван начал вскипать. — Какого хера до сих пор лезете? Довели женщину…

— А-ха-ха, — рассмеялся Коля, сидя у телевизора и потягивая тёмное пиво. — Заботливый какой выискался! А о собственной матери не хочешь позаботиться?

Коля отставил бутылку и вышел на улицу, чтобы Лара ничего не слышала.

— Какой ты сын? Ты же отброс самый настоящий! Я тут с матерью по больницам, по врачам, а он притащил в дом нахлебницу и не думает, как тут мать!!! Агата приезжала! Ей работать надо, а она ребёнка бросила и приехала на целую неделю, чтобы ухаживать за мамой! А этот щенок сидит в своих хоромах и усом не ведёт! Иван, родства не помнящий! Где твоя совесть?!

— Ты бы рот свой закрыл! Я не хочу вспоминать всё сначала, задолбало!

— Ой, какой ты стал нервный, — Коля посмеивался над сыном. — Довели, довели тебя тёща с женой. Ты таким никогда не был. Не кричал на отца, не отворачивался от матери. Это они из тебя сделали монстра, а ты как был слепцом, так и остался.

— Не смей трогать мою семью! — крикнул Ваня.

— А что так? Привык под юбкой жены сидеть. До сих пор своей продавщице трусы стираешь? Ой, стыдоба.

— Да пошёл ты на хер! Я уважаю свою жену! Вы ей в подмётки не годитесь! Совсем обнаглели! Как это мать смогла написать сообщения, если она не может двигаться, а? Заврались! Вконец заврались!

— Ох, какие громкие слова! — Николай вновь засмеялся. — Смотри, как бы не пришлось пожалеть!

— Всё! Хватит! Надеюсь, я больше никогда не услышу ни тебя, ни мать! Вы мне никто!

Ваня отключил телефон и выдохнул. Его всё больше раздражал надменный голос отца. Беспринципный, хамоватый, да к тому же и пьяный. Какая гадость! Совсем опустился Николай по всем параметрам в отношении к людям. Даже сыну выговаривает неприглядные вещи и думает, что он абсолютно прав в своих доводах. На этот раз это — последний разговор между Колей и Иваном. Больше отец не сможет позвонить сыну. Ему на смену придёт родственница, которая попытается достучаться и вызвать жалость.

***

Оксана пролежала в ванной почти час. За это время она успела подумать о том, как жить дальше без мамы, как настроиться на рабочий лад, и даже успела пообщаться с Мариной в интернете.

«Ксюха, привет (смайлики). Как у вас там? Со свёкрами не общаетесь? — любопытству женщины не было предела. Она просто сыпала вопросами, не дожидаясь ответов. — Я тут в деревню приехала, и столько новостей сразу…»

«Привет. Нет, не общаемся».

«Слушай, она ж тут в больнице с инсультом лежала. Николай Денисович забрал её домой и запил. А говорили, что он закодированный. Непонятно… Ксюх, в деревне поговаривают, что ей операция какая-то нужна. В общем, или в Москву везти надо, или в Питер. Вы приедете за Ларисой Петровной?»

«Ага, уже лечу, — Оксана улыбнулась. — Я с них живых не слезу!»

«Понимаю. И поделом им. Столько всего натворили, что в голове не укладывается. Теперь я понимаю, почему Ваня не ездит в деревню. Все говорят, что из-за отца».

«Верно. Из-за него».

«Мне их не жалко. Вот честно. Совсем не жалко. Слушай, совсем забыла. Ты помнишь Светку? Ну, ту, что с нами частенько в компании была? Сивая такая…»

«Помню», — Оксане особо не было никакого интереса до какой-то там Светки, но, если уж она из деревни Ивана, значит, будут какие-то новости.

«Она хотела с тобой поговорить, но подумала, что ты не захочешь. Всё-таки не общались столько времени».

«Пусть добавляется».

«Хорошо, я передам».

«Тут Агата приезжала. Все так удивились. Давно её не было видно. С неделю пробыла и укатила. Тётя Маша, соседка, сказала, что со скандалом уехала. А что они там не поделили — я не знаю».

Оксана читала сплетни и понимала: никому эта семейка там не нужна. Даже местные жители отворачиваются и болтают за спинами злых свёкров. Всё возвращается на свой круг. И родители Ивана хлебнут, как следует. Ничего в этой жизни бесследно не проходит. Ксюша встала, вытерлась махровым полотенцем и пошла на кухню, чтобы немного перекусить. Живот скручивало от голода. Надо было хоть что-то закинуть и полежать. Ксюша чувствовала дикую усталость и апатию.

— Как ты? Легче стало? — Ваня застал жену в кухне, когда та пила чай с печеньем.

— Да, немного, — Оксана говорила тихо и без охотки.

— Позвонил. Но разговаривать бесполезно. Там нет мозгов — одна труха.

— Я желаю им мучиться до конца дней своих, — грубым голосом сказала Ксюша, напрягая челюсти, чтобы не расплакаться. — Написать такие слова чужому человеку…

— Плюнь, солнышко, — Иван приобнял Оксану за плечи. — Они своё получат.

Июнь.

Иван и Оксана решили взять отпуск и поехать в деревню Измайлово, чтобы навести порядок в доме и навестить бабушку и дедушку. Родная деревня встретила гостей солнечной, тёплой погодой. Притормозив у калитки, Иван вышел и осмотрел дом снаружи, пока Оксана ходила к соседу за ключами.

— Вот ведь как, — седовласый мужчина потирал затылок. — Жалко Лену. Такая женщина хорошая была.

Оксана ничего не говорила, она стояла у двери и тяжело вздыхала.

— Держи ключи, — сосед отдал связку. — Я включал отопление, чтобы дом не промёрз. А то сыростью покроется.

— Спасибо, дядя Стёпа, — прошептала Ксюша, перебирая в руке разного размера ключи.

— Продавать будешь?

— Пока не знаю. Как придёт время — подумаю, а сейчас мне не до этого.

— Понимаю. Я тут о подруге её слышал кое-что, — мужчина слегка улыбнулся. — Запила баба. Ой, шибко запила. Юрка её бросил и ушёл к другой. Помнишь Надьку Иванову? Вот к ней и ушёл.

— Что ж, бывает, — у Оксаны не было желания слушать сплетни.

— А знаешь, почему ушёл? Ой, тут такая история была. Вся деревня гудела…

— Извините, дядь Стёп, но мне идти надо. Семья ждёт, — Ксюша не хотела вступать в обсуждение бывшей подруги матери.

— Да-да, я всё понимаю.

Женщина попрощалась и направилась к дому. Ваня с детьми, прохаживаясь по огороду, нарвали немного клубники, которая заросла так, что множество ягод не созрели до конца. Зелёный бочок гнил среди сорняков без подпитки солнечного света.

— М-да, — Ксюша подошла к мужу. — Всё поросло. Ну, ничего. Наведём порядок. Только надо в магазин сходить, обед приготовить.

Дети идти за покупками отказались. После долгой дороги они решили немного отдохнуть. Иван согласился сопроводить Ксюшу и помочь донести сумки. Подходя к продуктовому магазину, Оксана встретила несколько местных жителей, немного поболтала с ними, узнала последние новости, поблагодарила за добрую память о матери и вошла в магазин. Сделав необходимые покупки, Ваня взял сумки и вышел на улицу. Оксана осталась внутри, разговорившись с продавщицей.

— Вот ка-ак, — грузная тётка покачала головой, услышав плохую весть. — Бедная Леночка… Как так-то?

— Сердце, тёть Лид, — Ксюша смотрела сквозь продавщицу. — Если бы пораньше взялась за здоровье…

— Быстро сдала Лена, ой, как быстро… Не старая ещё была, а тут вона что… — Лидия гладила ладонью по деревянному прилавку. — Оксана, неуместно, конечно, но если надумаешь дом продавать — маякни. Гришка мой хочет с семьёй сюда переехать, а свободной хаты нету. Строить самому — это ж сколько лет уйдёт? А так ипотеку возьмут.

— А работать где?

— Хозяйство хочет своё развернуть. А у вас там места много. Кур, уток на продажу…

— Хорошее дело, — Ксюша наконец-то улыбнулась. — Ладно, тёть Лид, пойду, а то мы с дороги. Надо ещё к бабушке с дедушкой сходить.

— Всего тебе хорошего, девонька.

Ксюша вышла на улицу и подошла к мужу. Ваня выбросил окурок, взял пакеты и медленно зашагал в сторону дома.

— К бабушке когда пойдём? — задал вопрос жене.

— Через пару часов, думаю, — Оксана рассматривала местность, вспоминая прошлую жизнь здесь. — Не могу, Вань, вся душа наизнанку.

— У самого внутри тяжесть, — Ивану до сих пор не верилось, что он привёз семью в пустой дом. — Помню, как мы с отцом шашлыки жарили, на рыбалку ездили…

— Анечка часто о нём говорит. Надо же, маленькая была и всё помнит.

— Тесть её очень любил…

Сворачивая с главной дороги на свою улицу, Оксана остановилась, услышав, как кто-то её зовёт. Она обернулась и сощурила глаза, пытаясь понять, что за женщина так торопится, что аж спотыкается на ходу. Как только дама подбежала ближе, Ксюша поняла — это Томка.

— Здравствуй, Оксана, — поздоровалась Тамара, задыхаясь. — Я думаю, ты или не ты. И тебе, Ваня, привет.

Иван молча кивнул головой.

— Давно приехали?

— Сегодня, — Оксана говорила таким тоном, чтобы дать понять — разговор не состоится.

— А Лена тоже с вами?

Оксана смотрела на Тамару и удивлялась, как за столь короткий срок — всего три месяца — можно так опуститься? Серый цвет лица и огромные мешки под глазами говорили об отвратительной привычке.

— Тётя Тома, с какой целью Вы интересуетесь о моей маме? — строго заговорила Ксюша. — И Вам не стыдно за всё, что Вы сделали?

— Ой, Ксюшенька… — у Тамары заблестели глаза от слёз. — Я за последнее время многое осознала…

Женщина опустила голову и шмыгнула носом. От неё тянуло жутким перегаром. Оксана сделала два шага назад, чтобы не задохнуться от отвратительного запаха.

— Я… Я прощения у неё хочу попросить, — слеза потекла по щеке. — Я перед ней виновата…

— А-а, — Ксюша приподняла правый уголок губ и усмехнулась. — Прощения. Раньше надо было думать. А теперь поздно уже. Прощайте и не подходите ко мне больше.

Взяла мужа под руку и повела к дому.

— Ну, как же? — Тома вытирала лицо и всхлипывала. — Виновата я! Скажи Лене, пожалуйста, чтобы зла на меня не держала! Прости и ты меня, Оксана!

— Бог простит, — полушёпотом произнесла Ксюша, не оборачиваясь.

Отпуск был недолгим. Всего одна неделя, которую Оксана хотела провести в деревне, в родном доме. Остальные дни были перенесены на октябрь, чтобы было время оформить бумаги на дом. За неделю семья посетила последнее пристанище Евгения и Людмилы, навестила бабушку и дедушку, Оксана встретилась с некоторыми одноклассниками и соседями. Дом был приведён в порядок. Аня помогла выполоть огород. Ну и пусть, что грядки пустые, зато теперь чисто и приглядно. Неважно, что за лето всё зарастёт заново. Главное — приложить руку и душу к родному месту.

Вернувшись в Питер, Иван и Оксана вышли на работу, Наум отправился в детский лагерь, а Аня осталась за хозяйку. Тем более, она не хотела на долгое время бросать курсы английского и своих друзей.

Оксана не могла нарадоваться на дочь. Аня выросла очень внимательной и заботливой. Возвращаясь вечером с работы, Ксюша часто заставала Анюту за приготовлением ужина.

— Мам, я научилась готовить гуляш! — Аня встречала маму в прихожей и хвасталась своими успехами.

— Умница моя, — Оксана хвалила и целовала дочь в щёку.

— Научишь меня пироги печь? А то я тут с тестом что-то не так сделала…

— Конечно, научу, — Ксюша снимала уличную обувь, надевала тапочки и шла пробовать стряпню дочки.

Ничего в жизни семьи не изменилось. Работа, дом, семейный отдых по выходным, совместные покупки, развлечения, встречи с друзьями и коллегами. Всё, как обычно. Оксана уже начала привыкать жить без мамы. Только образовавшаяся дыра никак не затягивалась. Ксюша каждый день заходила в комнату Елены и подолгу сидела на её кровати. Здесь всё осталось так, как и было при жизни матери. Ксюша не хотела ничего менять. Она уже почти не плакала, не убивалась по утрате, сидела и говорила вслух:

— Я чувствую тебя, мамочка. Ты со мной. Здесь. Рядом.

Август.

Свой день рождения Оксана отмечать не стала. Не хотелось. Этот день она решила посвятить походу в церковь: поставить свечи за здравие своей семьи, заказать службу для мамы и пройтись по магазинам, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей.

Сидя в кафе торгового центра и попивая горячий кофе, Ксюша листала ленту на сайте «Одноклассники» и одновременно переписывалась со Светой, с которой когда-то познакомилась в деревне, где родился муж.

«… а мы только вчера оттуда уехали, — Светлана рассказывала, как провела отпуск в родном селе. — Народу всё меньше, деревня всё глуше…»

«Молодые уезжают. Это и понятно. В городе больше перспектив для лучшей жизни, — Ксюша сделала глоток кофе. — Одно дело на лето приезжать, а жить…»

«Естественно. Летом отдохнуть хочется…» — Света не успела дописать сообщение и случайно отправила его.

Прошло около минуты, как собеседница куда-то пропала. Оксана подумала, что у неё плохая связь, и отложила телефон в сторону. Мобильный тут же запиликал. Пришло уведомление. Ксюша открыла чат и вытаращила глаза.

«Ксюх, извини, меня отвлекли! — Свету переполняли эмоции. — Мне тут Маринка позвонила! Передай Ивану, у него отец умер!»

Оксана несколько раз перечитала письмо, вытянула спину, покрутила головой и откинулась назад, закинув ногу на ногу.

— Первый пошёл, — расплылась в улыбке и заказала себе бокал красного вина. — Охеренный подарок на день рождения!

Посмаковав приторно-сладкий напиток, Ксюша расплатилась и оставила официанту чаевые. Медленно поднявшись с мягкого дивана, вызвала такси и вальяжно зашагала на улицу. На душе просто птицы поют. Внутри похорошело от вина. Ксюша присела на скамью и стала ждать машину.

— За всё надо платить, — прошептала себе под нос и подняла голову к солнцу. Прищурив глаза, вздохнула с лёгкостью, улыбнулась и поправила чёлку.

Услышав, как подъезжает автомобиль, направила свой взор вперёд. Да, это подъехало такси. Оксана встала, подошла к машине, уточнила через открытое окно адрес и села на заднее сидение. Благодать. День удался. Ксюша смотрела на улицу и чувствовала какое-то облегчение. Ветер развевал чёлку и ласкал лицо своим тёплым дуновением. Хорошо. Спокойно. Умиротворённо.

Доехав до дома, женщина вышла и потянулась.

— Отдохнула? — Ваня шёл домой, пряча за спиной огромный букет цветов. — Я думал, ты припозднишься.

— Пойдём домой, — Ксюша улыбнулась и протянула руку. — Что у тебя там? Цветы?

— Эх, не получилось сюрприз устроить, — Иван показал букет. — Ты же только к восьми домой собиралась.

— Соскучилась, — Ксюша прильнула к груди мужчины, прижимая собой букет. — А ты, наверное, и ужин уже приготовил…

— Как догадалась? — хихикнул Ваня. — Анюта сегодня у подруги ночует. Пойдём домой.

Вечер был прекрасен. Ваня ухаживал за женой, подливая в бокал шампанское, и рассказывал всякие шуточные истории в своём стиле. Оксана заливалась смехом на всю квартиру, напрочь забыв о том, какую новость она получила от Светланы.

— Может, прогуляемся? — Ксюше не хотелось сидеть дома. — На улице тепло…

— Обязательно, — Иван собирал тарелки со стола, как вдруг зазвонил его мобильный.

Взяв телефон в руки, нахмурился.

— Сказал же, не поеду… — двинулся к выходу и сразу же остановился. — Ксюш, я сейчас.

Вышел из комнаты и закрылся на балконе.

— Я не поняла, что за тайны? — Оксана тихонько прокралась к балконной двери и стала подслушивать.

— А моё какое дело? — Ваня с кем-то грубо разговаривал и злился. — Да что вам надо от меня? И что? А-а, теперь понадобилась моя помощь… Идите вы все к чёрту! Разбирайтесь сами! Что заслужили, то и получили!

Отключил телефон и открыл дверь.

— Ты всё слышала…

— Кто это так тебя довёл? — Оксане и в голову не приходило, что может звонить кто-то из родственников.

— Тётя Галя, — Иван сжал мобильный и закрыл за собой дверь. — Отец умер…

— Знаю… — Ксюша смотрела прямо в глаза мужу и пыталась понять, что он сейчас чувствует.

— Откуда?

— Света написала.

— А-а, я и забыл, что ты с деревенскими общаешься.

— А почему ты сразу не сказал?

— Ну, а зачем? Меня это не касается. Как они со мной, так и я с ними. Нашли козла отпущения. Пусть Агата разгребает. А я и пальцем не пошевелю.

Ваня не чувствовал ни угрызений совести, ни любовь к отцу, ни чувство утраты. Ни-че-го. Лишь абсолютное безразличие. Отец давно стал чужим. Ехать на похороны он не собирался, как и помогать материально.

— Я же сказал, этих людей больше не существует в моей жизни, — Иван говорил твёрдо и уверенно. — Хватить пить из нас кровь. Жить спокойно не давали, вот пускай теперь расхлёбывают. А то чуть что — сразу Ваня бросай всё и беги. Набегался. Хватит. Сколько раз приезжал, и что? Всё впустую. Я только со временем понял, как они виртуозно влезали между нами. Пускай теперь пожинают плоды. Как ты говоришь, Кесарю кесарево? Ну вот, так оно и есть.

— Не пожалеешь? — Ксюша обняла мужа за пояс.

— Нет. И я в этом уверен на все двести пятьдесят процентов.

Николай скончался после изрядной попойки, когда ему надоело выслушивать нытьё и жалобы своей жены Лары, которая скулила, как собачонка, и требовала к себе повышенного внимания. То ей чай недостаточно сладкий, то ей скучно, то звони Ивану и требуй приезда. А последний скандал разразился из-за Агаты. Лариса названивала дочери и требовала забрать к себе, так как Агата сама растрепала, что живёт очень уж благополучно в большой квартире с мужем-бизнесменом.

— И что я тут с тобой буду делать? — Агата сидела в шикарном кожаном кресле салона красоты и наблюдала за действиями маникюрши.

— Как что? Ты же моя дочь. Обязана ухаживать и быть рядом, — всё тем же жалобным голосом лепетала Лара. — Бросить мать в трудную минуту нельзя, Агаточка.

— Ну-ну, — дочь не воспринимала всерьёз слова Лары и всё время посмеивалась. — Ваньке звони, а меня не доставай. У меня ребёнок маленький, а у брата уже все взрослые, так что не обессудь. Да и Артёмке моему не понравится эта затея. Он у меня знаешь какой? Вот поэтому-то я и не хочу потерять такую жизнь из-за тебя. Когда я приезжала, Артёмка с Юлей ездили на дачу. Видела бы ты, какую он ей машину подарил… Он так её любит, так любит… А что ты такого особенного дарила своей внучке, а? Вот то-то же.

— Да как ты можешь? — захрипела в трубку Лариса, закашлявшись. — Это ведь я тебя в Москву отправляла, а ты не хотела! Забыла? Это по моей указке ты сейчас там живёшь! Да если бы не я!

— И что? И вот дальше что? Знаешь, мам, мне сейчас некогда, так что… — не договорив, Агата отключилась и продолжила наблюдать за мастером маникюра.

Лариса тут же переключилась на мужа и начала выносить ему мозг.

— Как хочешь, но мне нужна сиделка! Ты совсем не обращаешь на меня внимания! Я днями лежу и смотрю телевизор! Даже сёстры не хотят приехать и помочь!

— Сёстры твои давно поняли, кто ты есть на самом деле, — Николай подавал голос из другой комнаты. — А я вот… теперь мучайся… На сиделку денег нет.

— Что? Иди сюда! Я тебя не слышу!

— Ничего, — буркнул под нос Коля, закусывая беленькую куском сала с луком. — Забрал бы тебя кто-нибудь. Сил моих больше нет горшки за тобой выносить… Ванька — увалень, не надо было выговаривать ему всё это. Эх, дурак я, дурак. Надо было по-другому. По-хитрому… А где ж мне этой хитрости набраться? Это только бабам дано… Сейчас бы скинул бревно (про жену) в Питер, а там… Ох, горе моё, горюшко… Агата вряд ли заберёт. Не любит она мать.

Николай вытер проступившие слёзы и налил добавки в стопку.

— Я сказала, звони! Мне там легче будет! Всё ж город! Там Ваня врача путного найдёт и уход получше! Быстрее на ноги встану! Или ты ждёшь, когда я…

— Да как ты мне надоела! — закричал Коля, опрокинув стопку на себя. — Заткнёшься ты или нет?! Сдать бы тебя куда-нибудь…

Николай глубоко вздохнул, закинув голову назад, и рухнул на пол всем весом. Глаза закатились, и мужчина перестал дышать. Лариса не сразу сообразила, что произошло. Она ещё долго кричала и ругала мужа, пока не поняла, что Николай не отзывается. Позвонив Галине, Лара попросила приехать и проверить, почему он молчит, и вроде как в комнате что-то упало.

Коля скончался от отрыва тромба. Теперь встал вопрос, кто будет заниматься приготовлениями к прощанию и как быть с Ларисой.

Недолго думая, Галина сразу набрала номер племянника, рассчитывая на его помощь и поддержку. Иван не стал выслушивать родную тётку. Он резким тоном дал понять, что никуда не собирается ехать, а тем более помогать. На это есть дядя Толя и сестра Агата. Галя была чрезвычайно удивлена, насколько жёстким стал Иван. Нельзя так поступать с родными. Отец всё-таки. Неважно, что он творил при жизни, сейчас его нет. Николай больше не сможет заниматься привычными делами. Никто не услышит его голоса. Никто и никогда больше не увидит этого миловидного красавца с проблесками седины в волосах.

Галя сидела рядом с сестрой и терялась в догадках, что делать дальше.

— Это точно был Иван? — Лариса не могла поверить, что сын отказался похоронить отца. — Ты ничего не перепутала?

— Нет, конечно, — Галина смотрела в стену, нахмурив брови. — У тебя сбережения есть? Я одна не потяну всё это…

— Были… — Лара насупилась, вытирая слёзы. — Всё на лечение уходит…

— Послезавтра Колю отдадут, надо и на стол что-то поставить.

— А Толик что? Не может помочь? — Лариса начала язвить, шмыгая носом.

— А Агата? — передразнила её Галя. — До чего вы дожили, Ларис? Вот, что мне сейчас прикажешь делать? У меня дел по горло, а тут ты…

— А что я? — Лара перестала лить слёзы и переключилась на претензию сестры. — Я тебя не держу.

— Как ты одна будешь справляться? Вот о чём я говорю! Дочь тебя бросила, сиделку никто оплатить не сможет. Ваня… — Галина встала и махнула рукой. — Изменился мой племянник. Очень. Думаю, он стал таким не только из-за тебя…

— Да-да, Оксанка виновата!

— Да причём тут его жена? Мы тоже хороши… Давили, уговаривали — не выдержал Ваня, а надо было по-другому.

— Как это, по-другому? Я что ему, подружка? Или соседка? — Ларисе не понравилось то, о чём говорит её сестра. — Я мать! И этим всё сказано!

— Ты и для Агаты мать, если что.

— Да, но это совсем другое!

— Всё. Хватит. Я сейчас сестёр обзвоню, и надо что-то решать, — отправилась на улицу.

Галина позвонила Наде, чтобы попросить денег и узнать, не сможет ли она взять себе Лару на первое время.

— Ой, не-е-ет, — отмахнулась Надежда. — С ума сошла? Ей, с её противным характером, только помощницу нанять. Была б она потише, я сама бы ухаживала, а так — нет. Не хочу нервы себе портить из-за Лары. Да и с деньгами у меня не особо. Только из отпуска вернулись. Сама знаешь, как дорого стоят билеты на самолёт, да и проживание…

Екатерина же охотно согласилась поделиться частью накопленных сбережений, но забирать сестру в свой дом отказалась наотрез.

— … с ума сошла? — Катя поперхнулась куском сочного арбуза. — Я себе не враг. Забыла, что они у тела матери устроили? Нет уж, спасибо. Тем более, Лариска с детства меня терпеть не может, а мне привезти её в свою квартиру и терпеть её нападки, так, что ли? Она ж с Толиком всю жизнь секретничает, вот и пускай он ей угождает. Уверена, ей у него будет очень даже хорошо.

— Кать, Толик отказался… — с грустью в голосе произнесла Галина, прохаживаясь по двору Лары.

— Да ну-у, вот это да! — Катя вновь поперхнулась. — А чего это вдруг?

— Ты ж знаешь его жену…

— А-а, тогда всё понятно, — рассмеялась Катя, сплёвывая в руку чёрные семечки. — Ну, это естественно, кому охота за чужой сестрой присматривать?

— Значит, не возьмёшь?

— Нет, Галь, и не уговаривай.

Ну, вот и всё. Вот она — кровная связь. Ни один из родственников не захотел влезать в кабалу под названием «Лара». Все знают, какая она дерзкая и своенравная. Никто не хочет выслушивать в свой адрес пустые упрёки и недовольства. Каждый хочет жить своей жизнью и не погружаться в чужие проблемы.

— Всё ясно, — Галина вошла в дом и направилась в комнату сестры. — Ко мне поедешь.

— В твою тесную квартирку? — Лариса перестала оплакивать мужа и уставилась на Галю.

— А куда ещё? У всех свои дела-заботы. Никто не может уделить тебе хотя бы несколько дней.

— Я так и знала! — у Ларисы внутри всё закипело. — Не зря же я их с детства невзлюбила! Интуиция меня не подвела? Ах, сестрички! Ах, стервы! Ну, что ж, спасибо!

— Не кричи. Сейчас соберу твои вещи, вызову машину, и поедем. Говори, что нужно взять. Где твои выписки? Что за лекарства нужны…

Лариса сделала грустное лицо и жалостливым голосом дала указания для сборов. Прощание с Николаем состоялось через три дня. Никто из местных жителей не пришёл, чтобы высказать слова поддержки для безутешной вдовы. Никто не позвонил и не предложил помощь.

— … а что с них взять, — Ларису посадили в кресло, чтобы она могла видеть лицо мужа. — Деревенщина…

Женщина смотрела на Колю и тихонько плакала. Рядом с ней стояла Татьяна. Молча, без лишних движений. Ей казалось, что там, в ужасной «коробке», лежит вовсе не её брат, а какой-то чужой мужчина. Не может быть, чтобы Коля так быстро преставился. Он ещё такой молодой. Жить и жить.

— А где Иван? — не помня себя, Татьяна наклонилась и шепнула Ларе. — Когда приедет?

Лариса со злостью взглянула на сестру мужа и ничего не ответила. Она испытывала тяжёлую утрату и душевную боль из-за сына одновременно. Смешанные чувства то заставляли плакать, то злиться, а в один момент, когда Николая выносили на улицу, чтобы отвезти к последнему пристанищу, Лариса неожиданно захохотала во всё горло.

«Истерика», — подумала Галина, стоя у окна. За поминальным столом собрались только самые близкие. Из сестёр не приехала лишь Надя. В этот день она была вынуждена остаться дома. По её словам, с самого утра ей что-то нездоровится, поэтому она и не смогла быть рядом с сестрой.

— Врут. Всё врут, — Лариса сидела всё в том же кресле. — Никто не хочет влезать в мою шкуру.

— Ты сама виновата, — Галя ковырялась вилкой в салате. — Нас с детства не любишь — это понятно, и я не обижаюсь. Но ты мне скажи, за что ты так с сыном поступила?

— А что я такого сделала?

— Как что? — Галина выкатила глаза от удивления. — Неужели до сих пор не поняла?

— Ты мне тут свою точку зрения не навязывай. Не видишь, в какой день все собрались? — Лара сжала губы и повернула голову.

— Вижу… — вздыхала Галина.

— И дай мне свой телефон, я хочу позвонить сыну.

— И что ты ему скажешь?

— Не твоё дело, — Лариса была груба и напориста.

— Лар, ни к чему сейчас вот эти разборки, слышишь? Ты только всё портишь…

— Мне что, и с сыном уже поговорить нельзя? — вдова заговорила на повышенных тонах.

Не успела Галина вытащить телефон из сумки, как за спиной громко хлопнула дверь. Родня обернулась и замерла.

— Добрый день, — молодая женщина вошла в дом и быстро осмотрела всех. — Прошу прощения, что я без приглашения, но…

— Ты-ы?! — зарычала Лариска не своим голосом. — Как ты посмела сюда прийти?!

— Я хотела пораньше, но не успела, к сожалению. Примите мои соболезнования, — Марина принесла с собой корзинку с цветами, перевязанную чёрной лентой. — А вот это — Вам.

Женщина протянула Ларисе конверт с деньгами.

***

На следующий день, после дня рождения, Оксана встретилась с Мариной у Московского вокзала. Марина приезжала на пару дней в гости к однокурснице, которая переехала в Питер много лет назад, и написала Ксюхе с предложением встретиться.

— Думала, ты не придёшь, — знакомая искала в сумочке паспорт и обратный билет.

— Ну, почему же? Сейчас провожу тебя и поеду домой, — Ксюша смотрела на женщину и подсказала. — В заднем кармане ищи, обычно туда кладут…

— О, точно! — Марина вытащила паспорт с вложенным билетом и проверила, в котором часу отходит поезд. — У нас ещё полчасика есть.

— Мариш, отвези, пожалуйста, Петровне… — Оксана передала конверт, набитый деньгами. — Только не говори, что от меня.

— Ну… а… как тогда? — женщина стояла, открыв рот.

— Придумай что-нибудь. Не хочу засветиться, а то подумают ещё, что я набиваюсь.

— Понятно. Там, наверное, уже всё готово… — Марина сунула конверт в сумку.

— Неважно, пусть на памятник отложат, — Оксана улыбалась и щурила глаза от солнца. — Спасибо, Марин. Счастливо доехать. Свету от меня поцелуй. Поеду я.

***

— С чего вдруг? — Лара не хотела брать деньги.

— Вам сейчас они просто необходимы, — Марина чувствовала себя не в своей тарелке. — Это ж такие траты…

— Ох, ты ж! — воскликнула Лара и сразу закашлялась, потому что запершило в горле. — Благодетельница выискалась! Не маманька ли твоя старается? Совесть очистить хочет?

***

Лариса с самого начала жутко ревновала Николая к коллегам. Она старалась не оставлять мужа, по мере возможности, в женском обществе, дабы не «окрутили» и не «прибрали к рукам» такое сокровище. Много лет назад, после того, как Лара застала вечером в кабинете директора мужа и мать Марины, мирно беседующих за столом, то сразу же решила избавиться от «соперницы». Дождавшись рано утром у школьных ворот молодую учительницу начальных классов, Лариса аккуратно, но очень убедительно намекнула, чтобы молодая особа оставила в покое Николая, иначе Лара предпримет радикальные меры. Какие точно, она не уточнила, но учительница больше не оставалась с молодым мужчиной наедине, чтобы не провоцировать нервную женщину. А через два месяца выяснилось, что девушка в интересном положении. Лариса рвала и метала, пытаясь допытаться у мужа, он ли виновник беременности молодухи.

Коля крутил пальцем у виска и отмахивался. Неважно, что девушка замужем и не давала повода для раздора между мужем и женой — Ларису это нисколько не останавливало. Пока она не увидела ребёнка и не убедилась в том, что маленькая девочка по имени Марина ни капельки не похожа на чужого дядьку, только тогда успокоилась, но ненадолго.

Коля загрустил, когда учительница оказалась в декрете. Лара поняла — мужа тянет к посторонней женщине.

— По-хорошему прошу, уезжай. Забирай свою семью и переезжай из нашей деревни, — Лариса встретила у магазина девушку с коляской.

— Лариса Петровна, но это глупо, — молодая мама была надменной и не шла на уступки. — Ну, что за глупости? Лично я не собираюсь менять место жительства из-за Вашей прихоти. И хватит меня преследовать. У Вас мания какая-то…

После этих слов Лара затаила злость в душе на семью ни в чём не повинной Марины. Со временем девочка подросла и пошла в школу. Через годы Лариса стала классным руководителем у Мариночки, вот тут-то и началась «сладкая» жизнь. Петровна всеми силами находила причины, чтобы не ставить ребёнку отметки выше «тройки». Как только дело дошло до экзаменов, в школе разразился жуткий скандал, когда Лариса, будучи в комиссии, начала спорить с завучем на предмет неполноты ответов девушки. Нервную Лару вывели под руки из кабинета русского языка и литературы. В этот же день она впервые попала в больницу с высоким давлением. Даже когда Марина стала взрослой женщиной, Лариса всё равно не подпускала её к себе ни на шаг. Марина здоровалась, проходя мимо, а в ответ — тишина.

***

— Тебя звали? — захрипела Лара. — И забери свои подачки! Никак мамаша твоя забыть не может? Иди, иди отсюда и не позорься! Семейка придурошных!

— Лариса Петровна, Вы даже в такой печальный день не стесняетесь в выражениях, — Марина положила конверт на стол. — Мне до сих пор непонятна Ваша реакция на мою персону. Хоть бы объяснили, чем я Вам не угодила, если уж Вы меня с самого детства за человека не считаете.

— У мамаши своей спроси! — выкрикнула Лариса и вцепилась в подлокотники кресла.

— Тише ты. Разошлась, — шикнула на сестру Галина, приложив два пальца к губам. — Помнишь, что вы на похоронах матери устроили? Не повторяй ошибок, иначе…

— Что? Что «иначе»? Никто из этих людей и ногтя моего не стоят! — вместе с криками из горла доносились свист и тяжёлое дыхание. — Да кто они такие? И эта пришла сюда! А кто её звал? Забери свои подачки, я сказала!

Лариса скинула со стола конверт еле шевелящимися пальцами и фыркнула. Марина подняла и вновь положила на стол.

— Это не от меня, а от Оксаны. На памятник Николаю Денисовичу. И примите от неё соболезнования, — забрала корзинку с цветами. — Цветы сама отвезу. Всего доброго.

— Оксанка деньги передала? — зашептались родственники с удивлением. — Не может быть…

— Ага, как же! — Лара схватила конверт и сунула за пазуху. — Ваня передал, это точно! А это прихлебательница ничего не умеет.

Галина смотрела на сестру и качала головой. Катя не смогла больше находиться в такой напряжённой обстановке. Попрощавшись с роднёй, быстро собралась и уехала домой. Толику также стало неприятно, так как с возгласами Лары ему сразу вспомнилось прощание с матерью, вернее, то, что там произошло. Выждав немного времени, также заторопился отчалить.

— Толя, совсем ты обо мне забыл, — обняла брата Лариса, расплакавшись. — Не звонишь, не приезжаешь…

— Ты же знаешь, сейчас самая пора заниматься закрутками. У нас на даче столько дел…

— У меня просьба к тебе будет, Толечка. Я тут думаю дом продать. Жить-то теперь у Гали буду…

Услышав такие речи, Галина вытаращила глаза.

— Как продать? — всплеснула руками старшая сестра. — Жить? У меня?

— Ты же сама предложила, — Лариса повернула голову и подняла брови. — А на кой мне теперь этот дом? Чтобы сгнил за просто так? Нет. Деньги сейчас нужны…

— Лара, я предложила всего на несколько дней. Ты же сама видишь, насколько у нас тесно, — опешила Галина. — Зачем жильё продавать? Встанешь на ноги и будешь жить в своём доме… Мне на работу выходить через две недели. Кто за тобой приглядывать будет? Ты об этом подумала?

— Ну, ничего, дочки твои помогут, — наглости Ларисы не было предела.

— Ну уж не-ет, я не буду перекладывать это на моих детей. У них семьи, дети, работа…

— И что тут такого? Нет, я тебя слушаю и диву даюсь, Галя! Как дом матери продавать, так все отказались и меня уговаривали, чтобы я свою долю продавать не вздумала. А то как же, домик в деревне — это ж запасы, компоты и варенье! А кто-нибудь из вас предложил мне денег, а? Кто-нибудь захотел выкупить у меня долю? То-то же! Каждый думает о себе… А мне не нужны ваши запасы. Тем более, я одна. Столько не съем, — Лара захлюпала носом, приложив ко лбу руку.

— Хватит, Ларис, — Гале надоело слушать весь этот бред. — Сейчас мы с Татьяной уберём здесь всё, и поедем домой.

Глава 34