Глава 41
Апрель, 2020 год.
— Съездили отдохнуть, — одной рукой Оля трепала серьгу в ухе, а другой придерживала мобильный. — Обидно.
— Сама в шоке, — Оксана отключила звук в Зуме, где проходило собрание. — Все планы сорвались. Сиди теперь дома. Я с ума сойду.
— Мне пока что нравится — все вместе, а там видно будет, — довольная Ольга радовалась сложившейся обстановке. — Раз уж не надо терять время на дорогу, смогу набрать ещё больше заказов и начну писать книгу.
— Обо мне? — всполошилась Ксюша.
— Нет. Сначала издам сборник стихов, а потом уже за короткие рассказы возьмусь. Издам сборник под названием «Отражение».
— Почему именно «Отражение»?
— Рассказы будут о жизни. О том, как не надо поступать с людьми. Можно очень сильно обжечься, а потом пожалеть.
— Обжечься, — Оксана задумалась. — Как Агата…
— Ой, страшно всё это, — Оля вспомнила рассказ Ксюши.
***
Агата с Алексеем пришли в дом. Женщина разложила покупки на столе и попросила знакомого заняться растопкой печи. Алёшка сбегал за дровами, растопил печь и сел за стол, ожидая приличной закуски. Агата не спеша нарезала колбасу на тонкие кольца и поглядывала на парня.
— Слюни подбери, — расхохоталась на весь дом. — Ты словно с голодного краю.
— Так и есть, Агаточка, — мужчина громко втянул воздух через ноздри и облизнулся. — Работы нема́, перебиваюсь, как могу.
— Почему из деревни не уехал?
— А куда мне ехать? Никого нет: ни отца с матерью, ни брата с сестрой. Ты же знаешь, бабка меня воспитывала. Это ты у нас птица высокого полёта. Батька помог в Москву устроиться, а ты…
— Причём здесь мой отец? — перебила собеседника Агата, бросив нож на стол. — Что вы все родителей моих оговариваете? Завидно?
— Было бы чему завидовать. Отец у тебя как сыч смотрел на всех. Не уважал никого, глядел сверху вниз, как на тараканов. Бабку мою и ту как-то мозги поправить послал.
— Неправда, — злилась хозяйка дома. — Он бы не стал никого посылать, а тем более стариков.
— О-о, да ты и не знаешь ничего, — Лёша рассмеялся. — Сам видел и слышал, как он с людьми обращался. И делал это именно в тот момент, когда рядом никого не было. Но один раз всё-таки попался он мне на глаза, когда пьяным был и ругался с моей бабулей у дороги. Доказывал, что он пуп земли, а все остальные так, не пришей рукав.
— Врёшь, — зашипела Агата. — Мой отец был самым лучшим, не то, что вы все!
— А ты чего разошлась-то? — гость медленно поднялся с табурета. — Правда глаза колет?
— Какая ещё правда? — женщина пошла в наступление. — Правда, что ты алкаш последний?
— Да что ты знаешь о моей жизни? — разозлился мужчина, сжимая кулаки. — Голодала когда-нибудь? Сомневаюсь! Свалила в свою Москву задом крутить! Знаем-знаем, как ты под мужиков ложилась! Ребёнок-то у тебя не от мужа!
— Закрой свой рот! — Агата ударила парня по лицу со всей силы.
***
— До сих пор помню письмо Марины. Слово в слово. «Пожарные не успели. Дом сгорел практически дотла. Среди обломков нашли женский труп с пробитой головой», — Ксюша говорила тихо, с нотками скорби в голосе.
— Вот так люди ломают себе жизнь, — Оля представила сгоревший дом. — Кошмар.
— На самом деле, Иван прав — она сама виновата. Прыгала-скакала, два мужа было, а толку… Хорошо, что дочь с Артёмом осталась, иначе выросло бы не пойми что с такой мамашей. Может, оно и к лучшему, что так случилось. В деревне долго слухи ходили о ней.
— Жалели Агату?
— Кто-то жалел, кто-то ругал. Те, кто очень хорошо знал её семью, говорили, что Агата расплатилась за своих родителей. Что-то типа «они людей ненавидели, презирали, сами ушли раньше времени и дочку за собой потащили».
— Ерунда какая-то, — возмутилась Ольга.
— Конечно, ерунда. Каждый сам отвечает за свою жизнь. На самом деле, я до сих пор помню её сообщение на мой день рождения, и Ваня помнит. Пожелала нам пойти за моим отцом, а сама поскакала за своим.
— Напомни, а почему вы на прощание не поехали?
— Записываешь? — по голосу стало ясно — Оксана улыбается. — Я и не собиралась. Не моё это дело. А Иван так и сказал: «Кто придумал, что покойным всё прощается? Я не обязан никому своим присутствием, так как предание свежо…» Понимаешь, а ведь верно. При жизни люди творят, что вздумается, а как чуть что — приезжайте, дайте денег. Простите, но я не мать Тереза.
— Ну ты сравнила. Та Тереза была себе на уме, — усмехнулась подруга.
— К слову пришлось. Тётка Галька ездила, Марина писала. Вместе с дядей Толей взяли на себя «великую миссию», — надменным тоном сказала Ксюша, задрав нос кверху. — Правда, Марина тоже там была. Рассказывала, что даже там они чуть ли не разругались прилюдно. Дядьке не понравилось, что ему пришлось свои деньги потратить на цветы и ещё на что-то. Галина пыталась его успокоить, а он плюнул и уехал.
— Вот это родня! — с удивлением воскликнула Ольга.
— Ну так. Между собой разобраться не могут, а крайний — Иван. Слава Богу, что мы живём далеко. Слава Богу, Иван всё понял. Иначе не было бы нам житья. Оно и к лучшему, ушли друг за другом, а нам спокойнее. Никто не звонит и не пищит в телефон «Где совесть? Почему не общаетесь? Обнаглели! Зажрались! Помоги-спаси!» Быстро они забыли, как Ивана тянули, меня и детей за людей не считали. Зачем нужна такая родня, когда им пофиг на чужую семью? Вот ты мне скажи.
— Да что тут говорить. В шоке я, понимаешь? В шоке. Нет, я, конечно, видела подобное, когда родня имущество делит, не поддерживает связей, но… Чтобы давать о себе знать столько лет и навязывать своё «я» — это перебор.
— Вот и я говорю, живите свою жизнь, как хотите, а мы уж как-нибудь сами свою проживём. А нет, заводят новые страницы, пишут и опять же зондируют почву: «Как живёте? Мы соскучились, хотим встретиться».
— Ха! А ты?
— А что я? В чёрный список без ответа. Память у меня хорошая, я бы даже сказала, отличная.
— Ксюш, а вам никогда не было интересно узнать, как живёт дочь Агаты? Иван же дядей ей приходится.
— Лично мне — нет. Я её и в глаза не видела, как и Иван. Когда ему Артём позвонил, Ваня и слушать не стал.
— Послал?
— Ну, почему же, сказал, что его не касается судьба сестры и матери и чтобы Артём забыл номер и больше не беспокоил.
— А номер где взял?
***
Сразу после развода Артём решил избавиться от вещей Агаты и сделать небольшой ремонт, чтобы ничего не напоминало о гулящей и беспринципной женщине. Артём любил жену до той поры, пока она не рассказала о постороннем мужчине и не сравнила внешние данные с соперником. Бизнесмен получил двойной удар по самолюбию. Дождавшись подписи Агаты, подсуетился, чтобы развод состоялся в кратчайшие сроки, и со спокойной душой разгромил спальню. Выбрасывая все вещи, купленные на собственные деньги, Артём не пожалел о потраченном времени. Он был благодарен судьбе за дочь, пусть и не родную. Мужчина полюбил ребёнка всем сердцем, всей душой.
— Ты мой подарок судьбы, — приговаривал Артём, укладывая спать Юлечку. — Моя принцесса.
Разбирая гардеробную, Артём наткнулся на мобильный телефон в выдвижном ящике. Покрутив в руке, включил устройство. Поначалу он предположил, что мобильник принадлежит самой Агате, но, заглянув в список контактов, понял — это телефон отца. Найдя телефон под именем «Сын», задумался. Агата рассказывала о брате, значит, это и есть его номер. Надо позвонить и донести информацию, касающуюся его матери Ларисы Петровны. Вспомнив слова бывшей жены, что брат отвернулся от мамы, Артём поморщился и решил, что Агата соврала. Быть этого не может, чтобы ещё и второй ребёнок не имел желания знать собственную мать.
Набрав номер, Артём услышал короткие гудки.
— Занят, наверное, — сказал вслух, положив телефон в карман шорт.
Собрав всё ненужное, мужчина оделся и вынес на улицу огромные мусорные мешки. Вернувшись в квартиру, вновь попытался позвонить. Результата — ноль.
— Неужели Агата была права? — раздосадованный бизнесмен удивился.
Артём взял свой мобильный и переписал номер.
— Да. Слушаю, — ответил Иван, громко зевая.
— Здравствуйте, — Артём немного растерялся, но всё же продолжил разговор. — Извините за беспокойство, но у меня к Вам очень серьёзный разговор.
— Кто Вы и откуда? — голос Вани был настолько безразличен, что у Артёма проскочила мысль: «Не туда попал».
— Я Артём Дмитриевич, муж Агаты Николаевны.
— Начина-ается, — протянул Ваня. — Теперь и Вас подключили к семейным разборкам. Знаешь что, Артём Дмитриевич, не занимайся хернёй и ложись спать.
— Подождите, я хотел рассказать Вам о Ларисе Петровне… — торопился Артём. — Она в тяжёлом состоянии…
— Что-то мне это напоминает, — усмехнулся Иван, вспомнив, как родня звонила и убеждала, будто мать при смерти, но это оказалось ложью. — Я эту тему уже проходил, изучал и научился. Не звони сюда больше. Всего!
***
— Между прочим, именно после этого звонка Иван сменил сим-карту. Уже третью. Номер зарегистрирован на другого человека, — пояснила Оксана. — Сказал, что не хватало ещё от чужих мужей и жён получать претензии. Осталось только к нам приехать и устроить скандал по этому поводу.
Ксюша рассмеялась.
— М-да-а, тупеньких хватает на этой земле… — перестала смеяться и громко вздохнула. — Мы собирались на кладбище к бабушке с дедушкой съездить в этом году. Не получается… Ой, как вспомню: приезжала к ней в хоспис, а она не узнаёт. Только к дедушке просится. До последнего навещала. Пришлось хоронить рядом с дедом… А я хотела — с мамой. Вся родня собралась, все плакали… Надо съездить, надо.
— А жить где? Ты же дом продала.
— Договаривались с тётей Верой у неё переночевать. Она до сих пор звонит. Считает меня своей дочерью.
— Помню. Страшно, когда в семье один ребёнок, и тот…
— Очень страшно, Оль. Но тётя Вера молодец, оправилась, пришла в себя. Говорит, до сих пор не выбрасывает вещи Люды. Даже в её комнате ремонт не делает специально. Будто чувствует, как Люда туда приходит.
— Ксюш, может, глупость сейчас спрошу, но… А Ваня чувствует кого-нибудь из своих? Или, может, во сне видит? — полушёпотом спросила Ольга.
— А ты чего шепчешь? — хихикнула Оксана. — Он не верит во всё это. Говорит, чушь и бредни старой бабки. Никто ни к кому не приходит. Того света нет, и всё в таком духе.
— Да, Ваня не верит, помню. Но вдруг что-то изменилось? К отцу не поехал, к сестре… А мать? Не жалеет?
— Если бы жалел, я бы об этом знала. Слушай, ты у него сама спроси.
Длинный разговор с Оксаной закончился ближе к ночи. Записав несколько строк, Ольга решила не торопить события и не беспокоить лишний раз Ксюшу разговорами о родне. На самом деле, тема чрезвычайно щепетильна, а подруге лишние стрессы не нужны, так как 2020 год внёс свои коррективы в жизнь всего человечества.
Август, 2020 год.
— Алло, Вань, как там Ксюха? — Ольга волновалась за подругу. — Надо же, как не вовремя…
— Нормально, — Иван казался озабоченным. — Я только оттуда. Всё в порядке. День рождения накрылся медным тазом…
— Главное, что всё обошлось, — Ольга подбадривала мужа Оксаны. — Я не стала звонить. Знаю, как тяжело находиться в больнице. Завтра к ней заеду. Что привезти?
— Не надо ничего возить. Всё, что нужно, я купил. Да и не пустят. Заеду к вам вечером, обсудим план действий.
— Окей, поняла. Жду.
Отключив телефон, Ольга открыла ноутбук и продолжила работать над статьёй.
— Интересно, столько совпадений: сообщение на день рождения от Агаты, которая Восьмого марта скончалась. Лариса Петровна — на Годовщину свадьбы… Какая-то закономерность. В этот раз день рождения Ксюшки сорвался… Племянница родилась в день рождения Ивана… М-да-а, круговорот событий в их семье нескончаем, — вздохнула Оля, оторвавшись от клавиатуры. — Жизнь — действительно сложная штука.
Следующие пять дней Иван вместе с Ольгой и Анютой готовились к встрече Оксаны. Квартира была убрана до блеска. Спальная комната претерпела небольшой ремонт и обновление мебели.
— Ксюшке должно понравиться, — погладив комод, прошептала Оля. — Я знаю её вкус «от» и «до», так что с цветом мы угадали.
— Надеюсь, не придётся ничего менять, — сомневался Ваня, осматривая комнату. — Больше всего меня раздражала тягомотина с комодом. У нас таких не было, как и что — непонятно. Спасибо, Оль, за помощь.
— Это Анюте спасибо, — женщина перевела взгляд на светловолосую девушку. — Быстро сообразила, где можно отыскать именно такой. Ладно, друзья мои, на сегодня всё. Надо собираться, времени уже ого-го. Не забудьте уточнить насчёт доставки шаров. Эх, надо было на сегодня договариваться.
— Ничего, успеем, — Иван вышел из спальни. — Напоминаю, после часа — у ворот клиники. Сашку с собой прихвати.
— Не переживай, — Ольга нацепила спортивные тапочки и открыла входную дверь. — Вместе приедем.
Следующий день был чрезвычайно волнительным — настало время встречи Оксаны из родильного дома. Больше всех волновалась Ольга. Стоя у ворот огромного белоснежного здания, Оля всё время поглядывала на дверь и переминалась с ноги на ногу.
— Сядь в машину, — Саша обратил внимание на жену. — Музыку послушай, не знаю, или напиши чего-нибудь.
— Не на чем писать, — Оля взглянула на часы. — Двадцать минут прошло…
— Иван так не волновался, — усмехнулся Саша, положив руку на капот автомобиля. — А тебя аж наизнанку выворачивает.
— Ой, хватит, — Ольга нахмурила брови. — Тебе лишь бы подколоть.
Отвернувшись от мужа, Оля увидела Оксану, выходящую из главной двери. Взвизгнув, подбежала к подруге и расцеловала в медицинскую маску.
— Покажите, — протянула руку к маленькому свёртку. — Ой, солнышко маленькое…
— На Аню чем-то похожа, — Оксана выглядела посвежевшей и очень счастливой. — Кстати, а где она?
— Дома-дома, — не спрашивая разрешения, Ольга забрала у Вани дочь. — Имя уже придумали?
— Елена, — Оксана положила голову на плечо подруги. — Как мою маму.
— Елена Ивановна, — вполголоса произнесла Оля и поцеловала девочку в курносый носик.
Лето, 2021 год.
— Может, в Солнечное рванём? — предложил Иван, выкатывая коляску из парадной.
— Вань, давай не сегодня, — Александр нёс пакет с водой и продуктами. — Собрались на пикник, значит на пикник.
— Ксю-ух! — Иван позвал жену, которая шла следом. — Сашка против пляжа.
— А я тебе говорила, отмечать лучше в доме, а тебе пляж подавай, — Оксана улыбнулась и добавила, — дома всё приготовлено. Аня со своими приедет. Такое счастье, скоро я стану бабушкой.
— Никогда не пойму этого слова «бабушка», — Ольга взяла подругу под локоть. — Я своей дочери так и сказала, пусть её дети зовут меня по имени.
В этот день Оля стала крёстной маленькой Леночки. Крестины прошли в спокойной обстановке. Девочка вела себя достойно, что несвойственно малышам: не плакала, не устраивала истерик. Только морщила личико, когда её поливали святой водой и опускали в чан.
— Ха, — Оксану развеселили слова Ольги. — Посмотрим, что ты скажешь, когда время придёт!
В загородном доме собрались самые близкие и любимые люди: Анюта с мужем, её свёкры и друзья. Праздник был шумным и весёлым. Надежда — свекровь Анны, по натуре очень активный и жизнерадостный человек, постоянно находила повод для шуток и приколов.
«Ходячий анекдот», — вспомнила Оля слова Ксюши, когда они возвращались из ресторана домой февральским вечером.
— Надя, отстань от ребёнка, — муж свекрови дёргал за руку неугомонную женщину. — Не мешай ей спать.
— Пока наши нарожают, я с ума сойду, — Надежда катала коляску со спящей Леночкой. Посматривая на увлечённых разговором подруг, обратилась к Ольге. — Олюш, а вы почему отстаёте? Многодетная мать — это звучит гордо, но тоскливо.
Подруги рассмеялись в голос.
— Почему тоскливо? — спросила Оля, обернувшись.
— А как ещё? Снова-здорова. Те же недосыпы и сопли с какашками. Утро начинается не с кофе, а с сиськи, прости господи, а то и с запора. А так хочется ласки и… — женщина закатила глаза, остановив коляску.
— Надя-я… — седовласый мужчина подошёл к жене и приобнял за пояс, — Надежда, прекращай. Не расстраивай Оксану. Не нагоняй тоску. Пойдём, шашлычка поедим.
— Хорошая женщина. — Ольга кивнула в сторону уходящей Нади. — Чувствуется, как она перекрывает позитивом какое-то горе.
— Ох, Оля, — Оксана привстала, чтобы поправить накидку на качелях. — Надя тоже хлебнула всякого от своей свекрови.
— У вас был откровенный разговор?
— Был, — присев на место, Ксюша обернулась в плед. — Она родить не могла долгое время, так свекровь её пустоцветом называла, Геннадия ругала, мол, в дом привёл «тысячелистник».
— Это как понять?
— Свекровь придумала, будто Надя наделала кучу абортов до замужества. За последние несколько месяцев Надюша часто мне звонит, спрашивает о здоровье, о Леночке. Ты знаешь, она мне стала второй сестрой.
— Почему второй? — улыбнулась Оля, хотя она прекрасно понимала, о чём речь.
— Потому что ты первая, — Оксана взяла подругу за руку. — Надя пережила похлеще моего. Жили они в квартире свекрови. Она на тот момент одинокая была. Муж её бросил. Надя готовила на всех, стирала одежду свекрови, гладила…
— Что-то мне это напоминает… — Ольга покосилась на Оксану.
— Естественно, я тоже стирала и гладила. И моему мужу также подсылали девок, чтобы разбить семью.
— Не поняла?
— Надя приехала домой, а там девчонка в халатике. Скандал и все дела. Надя посмелее меня в молодости была. Схватила ту девку за шиворот и встряхнула, она и призналась, как свекруха дала ключи, чтобы та под Геннадия легла. Только вот промахнулась старушка, Гена опоздал, а Надюха раньше вернулась.
— А-ха-ха! — Ольга не смогла сдержать смех. — Вот это номер!
— У нас с ней судьбы похожи. Даже очень. Только родить Надюша смогла ближе к сорока. Так и говорит, чудо. А сама троих хотела, как минимум. Детей любит до умопомрачения. Я даже иногда ревную, когда она Леночку тискает. Представляю, что будет, когда Аня родит, — Ксюша была счастлива от одной только мысли, как повезло дочери со свекровью.
— Ксюш, — Оля наклонила голову, чтобы гости не слышали разговора. — Родственники перестали вас донимать? Как ты выдержала их писанину во время беременности? Весной, ты говорила, кто-то там о свекрови напомнил.
— О-о, Оленька, я так тебе и не рассказала? Эти дурачки надумали отнять у нас всё, просто всё под чистую. Пришлось прижать коленом и пригрозить. Я же поэтому и удалилась из интернета. Надоело читать письма от ничтожества и разных пьяниц, — Оксана не сдержалась и рассмеялась. — Они думали, что на девочку напали. Вот только девочка выросла. Выросла и повзрослела. Надеюсь, моя свекровь успела это понять до своего последнего часа. А умирала она в муках.
Оксана машинально протянула руку вперёд, заметив капли воды на тротуарной плитке.
— Дождь начинается, — встала с качели и произнесла командным голосом. — Заносите посуду в дом, сейчас всё намокнет.
Гости послушно начали убирать со стола, а Иван и Саша так и остались стоять под навесом жарить шашлыки.
— Дурдом, если честно, — продолжая разговор, Ольга закатила коляску в дом и поставила рядом с диваном. — Жизнь проходит, а они всё дурью маются. Что конкретно-то хотели?
— Ерунду всякую несли, — Ксюша посмотрела на спящую Леночку. — Они же там перессорились между собой.
— Кто именно?
— Тётя Танечка со своими сыновьями, — Ксюша уселась на диван, закинув ногу на ногу. — Илья выпивать начал, Света от него ушла, а сын не общается. Меня они обвиняют в том, что Иван не дал денег для тётки, да и вообще за то, что я существую. Витя тоже от матери отвернулся. Не общается и не пускает на порог, а что там они не поделили — не знаю. Но Илья что-то упоминал о квартире, типа Таня переписала на Витю, вроде так.
— А-а, — Оля улыбнулась. — Конечно, ты виновата, а кто ж ещё?
— Припомнили мне свёкров. Танька вновь завела новую страницу и накатала мне целую депешу. Я читать не собиралась, но она создала страницу под другим именем. В общем, с головой там совсем плохо. Мол, отберу всё имущество, позвоню в опеку, в какие-то ещё службы, чтобы была проверка, откуда у меня квартира, деньги и т. д.
— А ей-то какая разница? — удивилась Оля. — Зависть гложет?
— Скорее всего. Ну, я ей и отправила скрины переписок с братом, где написано много лишнего, и пригрозила судом.
— Ого!
— После это она отстала.
— Странные люди…
— Не то слово. Хорошо, что я всю их писанину сохранила много лет назад. Как чувствовала — пригодится.
— Ну и семейка… В голове не укладывается. Вот ты попала…
— Лет пятнадцать назад я бы ещё переживала, а сейчас мне всё равно. Эти люди — никто, и звать их никак. Живу в своё удовольствие, никого не трогаю, ни о ком не думаю. Семья превыше всего.
— Ксюш, о свекрови как вы узнали? — полушёпотом спросила Ольга, поглядывая на гостей, болтающих за столом в обеденной зоне.
— Помнишь, у Агаты подруга была, Лида? Она вернулась в деревню и кому-то рассказала. Деревенские, сама знаешь, любят сплетни разносить. Слухи дошли до Марины и Светы — они мне и написали. Со Светой мы больше не общаемся, она пожалела Ларису Петровну и слилась…
— Быстро же она переобулась.
— Её право. Как хотят. Меня это не касается. Поначалу она тоже Петровну и её мужа осуждала, а тут вдруг жалко стало.