Сестра по несчастью

Я была самая красивая в классе. Девчонки завидовали, мальчишки одаривали знаками внимания. Не только одноклассники бегали за мной, но и старшеклассники тоже. Я жутко гордилась своей внешностью. Мама с детства учила — женщина в любом возрасте должна быть прекрасна. Выглядит она изумительно. Всегда при макияже и с причёской. Нас даже иногда считают сёстрами.

— Повезло тебе с мамой, — подруги с завистью разглядывали обновки, — постоянно покупает тебе что-то… Даже косметику.

— Да, повезло, — хвастаюсь новой помадой и сумочкой. — Она мне всё разрешает.

— А моя мама запрещает носить в школу украшения. Говорит, что это не клуб, — Катя красит губы моей помадой, пока её мама не видит. — Эх, если бы можно было выбирать…

— Ты что-о? — у Иры отвисла челюсть от изумления. — Мама — это святое. А ты такие вещи говоришь.

— Хи-хи, — Катя не смогла сдержать смех, — помолчала бы уж. Моя считает, что замуж нужно выходить по любви. А расчёт — удел необразованных и ленивых. А ваши мамы…

— И что ж твоя образованная до сих пор одна? — моя попытка уколоть побольнее всегда приводила разговор к ссоре. — Или не нашёлся тот, единственный? Тогда каким путём ты появилась на свет? Удочерили?

Катя разозлилась. Бросив в меня помаду, выскочила из квартиры, как ошпаренная.

— Зачем ты так с ней? — Ирине стало жаль подругу. — Её отец давно умер, а ты издеваешься.

— Пусть знает, что её мамаша не права. Любовь — это потеря себя, запомни. Хочешь быть, как эти клуши? Зарасти бытом и носить замызганный халат? И не факт, что её отец погиб. Все так говорят, когда их мамаш бросают.

Моя мама тоже страдала от первой любви, а потом познакомилась с папой. Состоятельным и деловым. Он дал ей всё, что она пожелала. И я тоже хочу встретить такого же щедрого и заботливого мужчину.

С этого дня дружба с Катей разладилась. Она, конечно, пыталась подойти и поговорить, но мне не хотелось. Зачем мне подруга, которая не разделяет моих взглядов? Ирина полностью приняла мою сторону. Стала рассуждать так же, как и я. Мне казалось, что она хочет быть похожей на меня. Естественно, я же лучшая.

— О, опять эта безродная, — Ира увидела Катю, вошедшую в класс. — Зарёванная вся. Опухшая.

— Видимо, мамка отругала, — мы громко похихикали, чтобы она услышала.

Катя молча села за свою парту позади нас.

— Здороваться не учили? — обернулась я. — Или у тебя язык отнялся?

Но она молчала. Посмотрев на неё с презрением, отвернулась и сказала Ире, что от позади сидящей дурно пахнет. Весь класс заржал от моей шутки. Я была довольна собой.

Через пять минут прозвенел звонок, и в кабинет вошла учительница Вера Павловна. Я её терпеть не могла. Вечно ко мне придирается. Не только ко мне, но всё же. Смой макияж, сотри ногти, не шепчи, пиши без ошибок, будь внимательней. Старая дева. Ей и сорока нет, а выглядит, как бабка с рынка. Фу, смотреть противно. Вот тебе и образованная, а жизнь не сложилась.

— Доброе утро, — поздоровалась учительница и тут же обратилась к Катьке. — Катенька, ты зачем пришла? Иди домой.

Я чуть конфетой не подавилась. Катенька? С каких пор? Что это за привилегия такая?

— Может быть, я тоже пойду? Не выспалась что-то сегодня, — моя манера язвить веселила весь класс. Ребята заржали, как кони, когда я громко зевнула и потянулась.

— Минина, — у Веры Павловны соскочили очки со лба на нос. — А Вы идите к доске, отвечать.

— А я что, рыжая, что ли? — ещё чего. Эту домой, а меня — к эшафоту. — Это Катька у нас рыжая, вот пусть и отвечает.

Нежная психика училки не выдержала, и она выставила меня за дверь. За что, спрашивается? Проходя по коридору в сторону выхода, я остановилась у кабинета учительской. Не хотела, но подслушала, так как дверь была приоткрыта.

— Что же теперь будет с девочкой? — Маргарита Яковлевна говорила с таким сожалением, что я подумала о её внучке. — Ей же всего пятнадцать.

Значит, не о внучке. Той всего четыре.

— Если бы не она, ничего бы этого не случилось. Надеюсь, родственники позаботятся о девочке…

Любопытство взяло верх, и я решила дослушать до конца. Из разговора я узнала такое, что у меня случился жар. Это невероятно. Невозможно. Нереально.

Пропустив через себя бурю эмоций, я выбежала на улицу. Оказывается, это старая история, которая до сих пор свежа. До дома всего три остановки. Но я об этом забыла. Ноги понесли меня со скоростью ветра. Добежав до дома, не остановилась, чтобы отдышаться. Лифт тоже ждать не стала. Влетела на четвёртый этаж и постучала в дверь.

— За тобой гонятся, что ли? — мама не ждала меня так рано. — И почему ты не в школе?

— Это правда? — захлёбываясь от слёз и кросса, я смотрела на мать и ждала откровенного ответа. — Правда, да?

— Что именно? Да что с тобой?

Впопыхах, как могла, я выложила разговор между учителями и задала мучающий меня вопрос:

— Так правда или нет?

— Да, — голос мамы задрожал. — Вы сёстры. Жаль, что люди до сих пор помнят эту историю и позволяют себе её обсуждать.

Я и Катя — сёстры. Её отец — это мой отец и первая любовь моей мамы. Катина мама отбила любимого у моей матери. Но счастье на чужом несчастье не построишь. Катя родилась на три месяца раньше меня, а отец умер через полгода после её рождения. Моя мама вышла замуж, а Катькина — нет. И за все пятнадцать лет она не смогла встретить вторую половинку, чтобы у её дочери был отец. А сегодня ночью за ней пришла расплата. Её увезли на скорой.

— А папа мой знает, что я неродная? — больше всего на свете я боялась потерять отца. Такого, как у меня, ни у кого нет.

— Знает.

Этот день я провела в своей комнате. Не хотела никого видеть и слышать. Плакала, думала о Кате. А ведь на самом деле я ей немного завидовала. Не знаю, почему, но завидовала, поэтому часто злилась и ругалась с ней. Пошутила об удочерении, а оказалось…

На следующий день я не пошла в школу, а поехала к Кате, чтобы поддержать и поговорить. Не знаю, что на меня нашло, но мне это нужно было. Просто необходимо, как воздух.

Катя открыла не сразу. Увидев меня, зарыдала и кинулась на шею. Оказывается, её мама успела рассказать обо мне… перед смертью.

Катя переехала к нам. Мой отец позаботился о том, чтобы он и мама стали опекунами Кати. В школе мы никому ничего объяснять не стали. Просто объявили всем, что мы родные сёстры.

Сейчас нам уже по двадцать пять. У всех свои семьи и даже есть дети, но связь не теряем. Встречаемся по праздникам в доме родителей. И вместе ездим на кладбище, к матери Кати и к нашему общему отцу, чтобы положить цветы и рассказать о нашей дружбе.

Конец.