Глава 137

У Насти в груди похолодело. Впервые свекровь сказала такую глупость, что аж волосы на голове зашевелились. С чего она взяла, что она с мужем не проводит ночи? Надежда ушла на улицу, а Настя, приготовив завтрак, спряталась в комнате. Из головы не выходит этот неприятный разговор, который заставил усомниться в адекватности Сергея. Он что, рассказывает матери о личном? Это же самое сокровенное, что может происходить между мужем и женой. Настя сидела на кровати и переживала за свою семью. Нет, надо отделяться, иначе никакой семьи не будет. Но куда переезжать?

— Что же делать? – вздохнула женщина, уставившись на спящих детей.

Вдруг за окном послышались крики. Настя вытянулась, чтобы посмотреть. Во двор вбежал мужик, размахивая кепкой. К нему подошла Надежда Викторовна. Мужик что-то быстро проговорил и побежал обратно. Свекровь, схватившись за голову, завопила, как сумасшедшая. Выскочила следом за принесшим дядькой весть, горлопаня на всю улицу. Настя напряглась. Что там случилось? Небось, Алексей натворил что-то, вот и пришло время расплачиваться. Настя даже почувствовала какое-то облегчение, представив, что брат мужа больше не будет мозолить глаза и приходить домой. Но через сорок минут вернулась свекровь. Она так рыдала, сидя на лавке, что невозможно было понять, о ком она причитает и кому осталось жить до понедельника.

— Что тут неясного? – наконец, она подняла зареванные глаза на невестку. – Сын разбился! Сыночек мой!

Настю ошарашила эта страшная новость. Она отшатнулась от свекрови, как в замедленном кадре села на табурет и вытаращила глаза на убивающуюся от горя женщину. В голове все смешалось, сердце забилось быстрее, чем секундная стрелка часов. Настя не заметила, что из-за свекровкиных воплей уже минут пять кричит Витюша.

— Что сидишь? – внезапно рявкнула Надежда Викторовна. – Иди, успокаивай своего крикуна! Ох, за что мне все это? – захныкала она, поднимаясь с лавки. – Пригрела на свою голову…

Она отошла к двери, обернулась и как-то недобро посмотрела на невестку.

— Все из-за тебя! Нормально жили, пока ты здесь не появилась со своими отпрысками!

Настя почувствовала, что где-то уже слышала такие слова. Точно! Когда-то давно мать рассказывала, как ее выживала бабушка Марфа. Остолбенев от воспоминаний, Настя проводила ошалелым взглядом свекровь. Не может быть! Неужели правду говорят, что дети отвечают за своих отцов? Но в этом случае – за мать…

— Так и знала, — тяжело поднявшись с табурета, Настя поплелась в комнату, — из-за матери на меня обрушились все беды. Теперь и свекровь меня ненавидит.

Закрывшись в комнате, Настя взяла на руки сына.

— Материнские грехи на мне аукаются, — прижала Витю к груди и горько заплакала.

Ближе к обеду выяснилось, какой именно сын Надежды Викторовны попал в аварию. Это был Сережа. Благо ехал один, возвращался в деревню. То ли несся, как угорелый, то ли уснул — об этом неизвестно, но почему-то отказали тормоза, и машину занесло. В общем, остановило неуправляемую технику вековое дерево. Сергей не смог вылезти из кабины, так как его сильно зажало. Обнаружили его мужики, возвращающиеся из поездки. Вызвали «Скорую», отправили в больницу и оповестили местных жителей. Сергей прикован к постели, не может ходить. Спину покалечило. Как же Надя горевала, обвиняя во всем невестку, начальство и всех, кто попадался под руку. Даже старшему сыну досталось, хотя его в тот день не было дома. На ушах стояла половина деревни. Надя бегала по соседям и кричала, что на их семью какая-то завистливая собака навела порчу. А однажды, она высказала Вале, соседке напротив, мол, та завидует втихомолку, а сама здоровается с улыбкой и, скорее всего, ночами что-то подкидывает им в огород. Совсем сбрендила Пчелкина, от нее почти все жители начали прятаться, лишь бы не попадаться ей на пути. Надя не могла спать, есть, постоянно думала о сыне.

Спустя месяц Сергей был отправлен домой. Его привезли на той же машине, которую отремонтировали и передали Ваське Серову, чтобы тот временно подменил Сергея. Но, судя по состоянию Сережи, за руль он сядет нескоро. Если вообще сядет.  

— Ой, сыночек! – выбежала встречать сына Надя.

За ней вышли Настя и муж. Иван Иванович смотрел на неходячего Сережу исподлобья и откашливался. Страшно видеть сына немощным. Руки и голова двигаются, а ноги…

— Неси его сюды! – крикнул Иван, стоя на крыльце.

— Иди подсоби! – махнула ему жена. – Не видишь, Ваське тяжело.

Приподняв бровь, Иван потопал помогать. Настя, спустившись со ступенек, прижимала ладонь к губам. Сережа стал таким худым, лицо осунулось, глаза почернели, аж жутко смотреть. Мужа пронесли мимо нее, и тот даже не поздоровался. Обхватив руками шеи мужиков, он смотрел прямо перед собой, нахмурив брови. Настя хотела что-то сказать, но язык словно онемел. Весь последний месяц из нее тянули соки: свекровь обрушивала на нее недовольства, ругала, заставляла работать по дому с утра до ночи, кричала на малышей, которые стали беспокойными из-за нервного состояния мамы. Надежда не давала спуску невестке – то погладила не так, то пересолила еду, а несколько дней назад вообще объявила о подозрениях, будто Настя погуливает втайне от мужа, который по «ее милости» стал калекой. Кое-как, снеся все обвинения и ругательства, Настя пережила эти тридцать два дня, стараясь угодить свекрови. Она понимала, что Надежде Викторовне хуже, чем ей, потому что ее любимый сын попал в больницу. Сергея внесли в дом, положили на кровать. Вася попрощался и уехал. Отец постоял рядом, помычал что-то невнятное и тоже оставил сына, уходя на перекур. Надежда села на край кровати и запричитала противным протяжным голосом:

— Такой молодой и уже больно-ой! О-ой, сыно-ок, что ж теперь делать-то, а? Как жить-то теперь? Мы ж с батькой куска хлеба теперь не увидим! Кто нам кружку воды подаст, если ты раньше времени…

Не успела женщина выговориться, как Сергей оборвала ее на полуслове:

— Хватит хоронить-то. – он лежал на постели и пялился в потолок. – Врач сказал, что есть шанс подняться.

— Какой шанс? Что он там городит? – всплеснула руками мать. – Был бы шанс, то ты столько времени не пролежал на больничной койке! Вон, как замучили, что аж весь серым стал.

— Если бы ты приезжала почаще, то может, мне и веселее было? – ткнул матери Сергей.

— А что ты мне тут указываешь, что я не появлялась? – вдруг разозлилась мать. – Я вон, с детьми твоими каждый день и каждую ночь, как коза, прыгала. Не спят, орут, всю голову взбаламутили. То приготовь, то постирай. Сережа! Не смей на мать голос повышать.

Сергею стало не по себе. Он взял маму за руку и тихо извинился.

— То-то же, — гордо выпятив грудь, мать задрала нос кверху.

Слушая, как нагло врет свекровь, Настя чуть не влетела в комнату, чтобы осадить ее, но не стала рыпаться. Пусть и дальше привирает, лишь бы Сережа побыстрее выздоровел. А там, глядишь, все встанет на свои места.

Сергей шел на поправку очень медленно, почти незаметно. Врачом были даны указания, как нужно упражняться, чтобы ноги набрались сил. Но Серега, которому было противно за свое теперешнее состояние, даже не пытался помочь себе. С каждым днем он становился ворчливее, выражаясь резкими словами в адрес жены и матери, чтобы его не трогали, потому что он больше не поднимется. Спасибо маме — так часто зудела над ним, что он поверил: доктор дал ложную надежду на полное выздоровление.

Вынося горшок, который использовал муж, Настя валилась от усталости. Сергей злится, свекровь постоянно стоит над душой, дети плачут, а Настя все больше разочаровывается в счастливой семейной жизни. Так и ноги протянуть недолго, когда тебя со всех сторон шпыняют, как бездомного щенка.

— Ну куда тащишь, продохнуть нечем?! – взвизгнула Надежда Викторовна, когда Настя прошла мимо обеденного стола. – Сколько можно говорить, тряпкой оберни, а то так воняет, что весь желудок выворачивается!

Настя молча вышла в сени, надела калоши и толкнула вторую дверь.

— И чтоб до блеска вымыла! Не девка, а тетеха какая-то! – бросила вдогонку свекровь.

— Не ори! – отозвался сын на материнские причитания. Ему так надоели ежедневные крики, что он готов был встать и разнести всю хату. Только нет мочи подняться, да и желания тоже.

— Сынок, ты что ж, на мать кричать? – заглянула в спальню мама. – У тебя жена безрукая, все у нее валится, а ты на мать?

— Я целыми днями слушаю, как ты надрываешься, — повернул голову Сергей. – Там, — махнул рукой на стену, — пацаны горло дерут. А здесь – ты. Вы меня с ума сведете. Помолчи хоть недельку, и то больше пользы от тебя будет.

— Пользы? От меня? Да я ж за тебя каждый день молюсь, да я ж…

— Ой, хватит! – треснул кулаком по матрасу Сергей. – Иди уже, семечки щелкай. Или что ты там делала.

— Это она тебя до белого каления довела. Это она неправильно за тобой приглядывает, вот ты и злишься. – села за кухонный стол Надя. – Была бы другая жена, то и ты здоровым был.

Надя смела рукой шелуху от семечек в кулек, скрученный из старой газеты, и собралась выбросить его в помойное ведро, но тут в хату вошла Настя. По ее виду было заметно, что она абсолютно без сил. Под глазами черные круги, руки дрожат, а сама, как тростинка, качается. Не увидев свекровь, Настя переступила порог и завалилась на нее, приложив по бедру пустым горшком. Ой, крику было, будто свекровь ошпарили кипятком! Вой стоял на всю ивановскую. Надежда еле выбралась из-под завалившейся на нее невестки и заорала во всю глотку:

— Ой, в родном доме убивают! Сережа! Она ж меня по голове, судном! Сережа, спаси! Ой, помогите!

Сергей начал кричать на жену. Та кое-как поднялась на ноги и пришла к нему. Начала оправдываться:

— Ты же видишь, что я устала. Так устала, что язык еле ворочается, — сунула под кровать горшок. – Сережа, я не могу разорваться между тобой, детьми и детками. Мне никто не помогает. Уже и иголку в руках держать не могу. Смотри, — протянула руки к мужу, — все пальцы истыканы.

— Прикажешь, МНЕ одежу штопать? – муж говорил с такой злостью, что даже мать замолчала. Она встала у двери и слушала, как сын отчитывает жену. – Или, может, я встану у плиты и начну готовить, а?

Опустив голову, Настя села на кровать.

— Зачем ты так со мной, я же за тобой ухаживаю?

— Попрекать вздумала? Меня? Считаешь, что сам в дерево влетел, да? Чтобы вот тут бока отлеживать? – Сергей стукнул ладонью одеяло.

Настя вздрогнула. Видно, у всех нервы сдали, кричат, психуют, друг на друга бросаются. Утром свекор от Надежды Викторовны схлопотал, вчера вечером – Алексей. Из-за напряженной обстановки в доме члены семьи ненавидят друг друга.

— Сережа, давай я тебе ноги разомну, — откинув одеяло, Настя подняла за щиколотку правую ногу.

— Убери свои руки! – рявкнул он. – Я тебя просил?

— Сережа, так и пролежни заработать можно.

— Не твое дело! Уйди отсюда!

Вдруг раздался громкий шлепок. Настя выбежала из комнаты и уткнулась носом в грудь вошедшего Алексея.

— Хватит, — тот смотрел на покрасневшую щеку невестки, — хватит терпеть. – С укором взглянул на мать, потом – на затылок брата. – Собирайся. Пора и честь знать.

 

Глава 138

Настя не поняла, кому адресованы эти слова. Она стояла, как завороженная, потирая пылающую огнем щеку. Отодвинув невестку, Алеша приблизился к брату.

— Тебе не жена нужна, а собачка на поводке, чтоб грязь с твоих ботинок слизывала, — сказал он так грубо, что Сергей сощурился.

— Не твое дело, — буркнул он.

— Знаешь что, брательничек, — желваки заходили на скулах Алеши.

— Что? – ухмыльнулся брат.

— Мало тебя в детстве били, надо было нашим ребятам посадить тебя в мешок и в озеро.

— Да пошел ты, благодетель, — Сергей находился в положении полулежа. Он видел, что брат приходит в ярость, и пытался не вспылить, чтобы не получить оплеуху.

Сергей знал — только тронь старшего брата, сразу получишь по первое число. Когда мужики были мальчишками, Алеша часто заступался за Сережу, не разбираясь, кто прав, кто виноват. Но только выявлялась правда о том, что Сергей обзывался или лез в драку первым, Алеша хватал его за шиворот и тащил домой, чтобы отоваривать без свидетелей. Но не успевал замахнуться, как мать бежала к нему, крича на всю округу, что младшеньких обижать нельзя. Спрятавшись за мамкину юбку, Сергей корчил рожицы и передразнивал брата.

— Настя, что стоишь? Собирай вещи! – Алеша повернулся и увидел, что невестка замерла и не торопиться убраться из этого дома.

— Настя! Стой, где стоишь! – рявкнул Сергей, приподнявшись на кулаках. – Не лезь, не твое это дело, — зашипел он на брата.

— Заткнись, — нагнулся Алеша, устремив наполненный яростью взор прямо в глаза Сережи.

— А ты что это тут командуешь? – подскочила мать к сыновьям и оттолкнула Алешу. – Не видишь, больной он! И какая тебе разница, как Сереженька с женой обращается? Заведи свою и командуй.

— Настя! – не унимался Алексей. – Хватит на своей шее обормотов возить! У тебя есть хоть капля гордости? Собирайся!

— Я сейчас встану, — разозлился Сергей, зная, что мать заступится, — и выкину тебя вон.

— Попробуй, встань. Если силенок хватит, — подколол брата Алеша.

— Ах ты, — Сергей скинул с себя одеяло, вцепился в матрас и подтянулся к краю кровати.

— Куда? Куда тебя несет, сыночек? – ухватилась за плечи сына Надя. – Упадешь, голову разобьешь. Не слушай ты его. – взглянув на Алексея, она будто метнула в него огненные стрелы. – Уголовник!

Алеша отшатнулся к окну.

— Мать, да ты чего?

— Надоело мне в собственной хате дрожать от родного сына! – закричала Надя, поднимая Сергея, который успел свеситься с кровати. – Да лучше б тебя пожизненно посадили! Уходи отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели! Нет у меня больше другого сына! Один Сереженька остался! Садись, садись, родимый. Садись, болезный. Вона как, над инвалидом издеваются, а у самих рыло в грязи.

— Мать?! – глаза Алеши стали такими огромными, как будто он был чем-то напуган.

— Ведь знала, что все этим кончится. Письма писала, просила… ой. – Надя выпрямилась, поместив Сергея на прежнее место. Села на кровать, вытерла губы рукавом и замолкла.

— Какие письма, кому? – Кажется, Алексей начал понимать, на что намекал следователь, когда приходил к нему в тюрьму. – Куда?

— А куда надо, туда и писала! Нечего нас по всей деревне позорить. Вот зачем ты приехал? Тебя тут не ждали.

— Ах не ждали? – глаза Алеши налились кровью. – Так не ждали, что на меня еще один грех повесить хотели?

— Замолчи! – топнула ногой мать. – Это наше, семейное дело. Нечего посторонним людям знать.

— Это Настя-то посторонняя? – сжав кулаки, Алексей подошел к матери. – Да ты же два года ночами не спала, только и видела, как бы ее за Сергея выдать!

— Как выдать? – ошарашенная Настя опустила руку и шагнула через порог. – Мы же не знакомы были… Познакомились за несколько недель до свадьбы…

Не сводя удивленного взгляда со свекрови, Настя краем глаза следила за Алексеем. Что творится? Какие-то тайны непонятные. Почему никто ничего не рассказывает? Какие виды свекровь имела на Настю несколько лет назад? Опять закряхтел Витя. Саша спит, а его братик то и делает, что вопит, дабы привлечь к себе внимание.

— Иди, дите проснулось, — свекровь хотела, чтобы Настя ушла и не слышала, как несносный Алеша изо всех сил старается облить помоями свою семью.

— Я хочу знать правду, — Настя не спешила к ребенку. – Алеша, что ты имел в виду, когда говорил…

— Вон отсюда! – Сергей аж подпрыгнул на кровати. – Оглохла?

Спрятавшись в комнате, Настя попыталась подслушать, но ор Вити не дал этого сделать. Взяв ребенка на руки, Настя развернула одеяльце. Оно мокрое насквозь, надо переодеть малыша.

— Не ори, — Алеша придвинул под свой зад табуретку, которая всегда стоит у стены. Вечерами на ней сидит мать и пялится в окно, высматривая прохожих.

В комнате наступило неловкое молчание. Выдержав короткую паузу, Алексей заговорил:

— Значит, гонишь меня, да? – его голос был тверд, как кремень. Ругаться мужик не собирался, но выяснить кое-что надо. – Гонишь, как собаку, чтобы не узнал причину, по которой меня затаскали на допросы.

— Что теперь прошлое ворошить? – заискивающим тоном пролепетала мать, накрывая одеялом ноги Сергея. – Я все сказала, что хотела, а теперь, — встала и поклонилась, — вот тебе бог, а вот порог.

— Так, значит, да? – Алексей выпрямился, поднявшись на ноги. – Из родного дома, за сокрытие, за помощь. Я ж столько лет потерял пока…

Вдруг, входная дверь хлопнула, и кто-то затопотал ногами, стряхивая снег с валенок.

— Это кто там, как в своем дому, следов натаскал? Ванька, ты что ли? – гаркнула Надежда, готовясь отчихвостить мужа за принесенный снег в хату.

— Ах вот вы где, — в комнату влетела соседка Валя. Ее глаза горели, как два факела, того и гляди — воспламенится голова женщины. – Сидите, значит, да? Восседаете?

— А ты чего приперлась и без предупреждения? – поставив руки на бока, Надя встала. – Чего зыркаешь, как на золото. Чего тебе тут понадобилось?

— Чего понадобилось? – переступив порог, Валентина растянула пуховый платок на голове в разные стороны. Душно не от того, что в хате натоплено, а от того, что Валя разозлилась не на шутку. – Я сейчас тебе покажу, что понадобилось.

Мгновение, и Валя стоит рядом с Сергеем.

— Что разлегся, жених доморощенный? Ноженьки у него ходят, — закривлялась соседка. – Я им и молочка, и картошечки, а они мне в душу нагадили?!

— Чего несешь, бешеная? – возмутилась Надя, прикрывая собой Сережу. – Чего приперлась?

Валя тут же метнулась в кухню и притащила за руку девчушку лет тринадцати. Девочка стояла перед всеми и тихонько всхлипывала. Надя, вытаращившись на внучку Валентины, приподняла плечи.

— А этой, что здесь надо?

— А я сейчас скажу, что ей тут надо! – Валя начала судорожно расстегивать пальтишко девочки. Распахнув полы, она слегка треснула девку по пузу и как заорет: — Обрюхатил паразит! Я-то думаю, чего это девка на глазах во все стороны раздается. Я и за дровами ее гонять, я и за водой отправляю. А она все толстеет и толстеет! Пятый месяц! Пятый! Кому скажи, не поверят! Ну? Что теперь делать будем, соседушки дорогие? В милицию пойдем или как?

 

Глава 139

Сергей как сидел, уставившись в стену, так и продолжал сидеть, оглушенный криком бабы Вали.

— Да ты сдурела, что ли?! – перекрикивала ее Надежда. – Причем здесь Сереженька, когда твоя девка по клубам все лето шастала?! Сама лично видела, как она с ребятами постарше по улицам шаталась. Идут, качаются, стало быть пьяные.

— Она сроду спиртного в рот не брала! – накинулась на хозяйку Валя. – Это твои с малолетства всякое пробовали, потому что без пригляда! Росли, как сорняки.

— Иди-ка ты, пока я тебе не помогла, — Надя выпятила грудь и толкнула плечом соседку. – Привычку взяли все на моего сына валить!

— Ах так? – Валя развернула внучку, шлепнула ее по заду и отправила домой.

Девчонка выбежала из хаты и ринулась через дорогу. Стыдно-то как! Зачем было тащить ее к Пчелкиным? Бабушка такая нервная стала, что сейчас вернется и, скорее всего, отлупит. Надо было раньше ей рассказать обо всем. Но теперь уже поздно. Живот растет. Скоро и мать узнает, когда приедет на Новый год. Ой, что буде-ет…

— Чего молчишь? – Валя выглядывала из-за плеча Нади. Она ждала, когда Сергей признает свою вину и сам предложит разрешить эту проблему мирным путем.

— А? Женишок! Ты сюда гляди, а не нос вороти. Ты знаешь, что за случку с малолетней девчонкой тебя ждет?

— Иди, говорю, — подталкивала соседку Надежда, чтобы та не пугала зря. Но Валентина стояла на своем, не сходя с места:

— Или ты у нас законов не знаешь? Бесстыдник! Во как, доверили девку бабушке, а она не уследила, — со слезами на глазах заговорила Валя. – Мамка с батькой в командировках, а Машка тут, брюхатая.

— Ничего не докажете, — проворчал Сергей, опустив голову. – Не я это.

— Как не докажу? Машка все до подробностей изложила! Говорит, пеленку на койку постелил, чтоб матрас не попортить!

— Пеленку? – выскочила из комнаты Настя.

Только соседка произнесла это слово, как у Насти перед глазами появилась тряпочка, найденная в печи. А на ней – кровь засохшая.

— Как ты мог? – в глазах Насти блеснули слезы. – Ты что наделал? Ой, Господи! – приложила ладони к щекам.

— Уйди, — проскрипел Сергей. – Уйди, сказал!

— Сволочь, — Алексей собирался плюнуть в лицо брату, но вместо этого, подошел к невестке, взял ее за запястье и повел к детям.

— Сережа, она сейчас сбежит, — Надя слегка наклонила голову.

Неожиданно, Сергей скинул с себя одеяло, поставил ноги на пол и ринулся к жене. Валя, увидев чудесное исцеление сына соседки, проводила его изумленным взглядом, еще пущую удивленность которого подчеркивал открытый рот.

— А ты уходи, — Надя ткнула пальцем в предплечье застывшей Валентины. – Доказательств у тебя нет, так что иди подобру-поздорову.

Вдруг из спальни послышалась какая-то возня. Заплакал мальчонка, что-то невнятное проговорила Настя. Поспешив в комнату, Надя подумала, что Сергей прижал старшего брата, а жена испугалась. Но, приоткрыв дверь, Надежда тут же кинулась спасать любимого сына. Алексей держал его за шею и прижимал к полу. Настя стояла у кроватки, закрывая ее собой, и просила прекратить драку. Потасовка закончилась также быстро, как и началась. Надя облила сыновей водой, крикнула, что вызовет милицию, пообещала посадить Алексея, потому что ходок за его спиной не счесть. Милиции и Сережа боялся, так как никому не хочется сидеть за решеткой и ждать освобождения. Пятнадцать суток – это вам не отпуск в Сочи, а самая настоящая пытка. Вытащив сына из спальни, Надя посадила его на свою кровать, на которой он спал последние месяцы, после выписки из больницы. Когда же Настя очнулась, то сразу побежала к мужу, чтобы узнать, как это он так резко поднялся, когда несколько минут назад не мог даже сесть самостоятельно. Сергей рассмеялся ей в лицо. Так отвратительно, что Настя тотчас увидела его в другом свете. Такого гадкого чувства, наверное, она никогда не испытывала. Нахохотавшись вдоволь, Сережа закурил прямо здесь, сидя на постели. Мать ему и слова не сказала, Алексей в это время собирал свой скромный скарб, а вот Настя… Она не могла поверить, что ее, влюбленную дурочку обвели вокруг пальца аж три раз: свадьба была запланирована задолго до знакомства с Сережей, свекровь была любезна до того дня, когда родились близнецы, и третий обман – Сергей вовсе не калека.

— Я ухожу, — Настя стояла перед мужем, трясясь от обиды и душевной боли.

— Куда? К мамке своей? Так ей на тебя наплевать, — встряла свекровь, сидя у окна на табурете. – Ты ж сама ее выгнала. Эх, столько добра потеряли, и все из-за твоей дурости.

— Никуда ты не пойдешь, — стряхнув пепел на пол, Сережа поднял на жену остервенелый взгляд. – Перед Новым годом вместе поедем к тестю и теще. Будешь прощения вымаливать. Матери моей обновки нужны, да и в хате кое-что поменять надо. Хозяйство расширим, будешь пяток коров доить, молоко продавать.

— Не буду, — медленно покачав головой, Настя собралась готовиться к отъезду. – Лучше у тетки, в сарае, чем с вами рядом.

— Задавлю, — Сергей мигом оказался рядом. Вцепившись в воротник халата, он развернул жене к себе. – Если будешь перечить, я тебе все лицо покоцаю.

Захлопнулась дверь. Это ушел Алеша. Передернув плечами в такт грохота, Настя мысленно пожалела Алексея. Почему раньше в голову не пришло, что он отсидел, приняв на себя чужой грех? Вот она, какая горькая правда – муж оказался последним подонком, а прикидывался паинькой, а его брат такой добрый и совестливый, что стыдно перед ним, ведь Настя думала о нем, как о закоренелом преступнике. Соседки и след простыл. Про нее успели позабыть, потому что накаляется обстановка по другому поводу.

— Да закинь ты эту Настьку к дитям, и будет с нее, — зевнула Надя, развернувшись к выходу, где стояли сын и невестка.

— Придушить мало. Как заговорила, — зашипел Сергей, приподнимая жену за воротник. – Голос прорезался? А? Смотри на меня. На меня, сказал.

Настя зажмурилась. Видимо, сейчас последует шлепок или удар по голове. Но не успел Сергей что-либо сделать, как в дом нагрянули Алексей, Валентина и милиционеры. Пальцы разжались самопроизвольно, Сергей отшатнулся, вытаращившись на гостей.

— Все-таки сдал! – завопила Надя, бросившись к сыну.

 

Глава 140

 Не спрашивая ни о чем, не задавая вопросов, милиционеры скрутили Сергея и потащили в машину. Тот орал, как резаный, вырывался, просил мать помочь, но Надежда не могла пошевелиться. Она понимала, что все, это конец. Рыпнешься — тебя тоже засунут в каталажку. После того, как Сережу вывели на улицу, сразу вошел участковый. Он сел за стол, попросил присесть Настю и ее свекровь. Это был самый мучительный разговор, из которого Настя узнала, что ее Сергей подозревается в насилии над несовершеннолетними девчонками. Аж с 67 года. И первой жертвой была Мария Степановна Стрелецкая.

— Господи, Маня… — тихо прошептала Настя, приложив пальцы к губам.

Она побледнела так, что Алексей понял, ей стало дурно. Он дал ей воды и встал по правую сторону, на всякий случай: если вдруг Настя начнет терять сознание. Надежда Викторовна молчала. Она сидела, как статуя, сгорбившись и опустив голову. Валентина ахала, когда участковый рассказывал о далеком прошлом и пояснял, какой срок грозит Сергею Ивановичу. Подняв слезливый взор на Валю, а затем переведя его на старшего сына, Надя зарычала, как дикий зверь и вцепилась в фуфайку Алексея:

— Сволочь! Родного брата! Сереженьку предал!

— Нет, мать, — Алеша стоял не шелохнувшись, пока мама лупила его грудь кулаками. – Это не я. Скажи спасибо своей сестре. Марфе.

— Какой Марфе? – сквозь слезы спросила Настя.

— Бабке твоей, — уточнил Алеша.

Упав на колени, Надя заистерила. Она рвала на голове волосы, выла, билась лбом о деревянные доски. Попросив вывести орущую женщину, участковый обратился к Насте.

— Будете давать показания?

— Какие показания? – осипшим от ужаса голосом переспросила та.

— Как свидетель.

Уставившись на мужчину в форме, Настя задумалась. В ее затуманенном сознании чередой поплыли воспоминания: первое знакомство с Сережей, скорое его предложение о замужестве. Первый поцелуй, первое «люблю»… Был праздник – свадьба однокурсницы, которая и пригласила Настю, твердо пообещав, что та сможет встретить свою любовь именно в этот день. Настя еще подумала, мол, глупость какая. Чтобы выходить замуж, надо знать парня с малых лет и его родителей. Почему-то именно такое понимание впилось в ее мозг. Хотя есть множество разных судеб, где люди знакомятся в разнообразных местах, а потом женятся. На свадьбе подруги Настя не искала себе пару. Она сидела рядом с друзьями и рассматривала жениха и невесту. Оба очень красивые, выглядят счастливыми, смеются, радуются. Вскоре включили вальс и к Насте подошел Сережа, которого она еще не знала. Он пригласил ее на танец и быстро взял девчонку в оборот. Влюбил в себя и через короткое время предложил сыграть свадьбу. Настя опомнится не успела, как поняла, что она забеременела, хотя и не спешила замуж. Узнав, что представляет из себя семья Сергея, Настя испугалась отцовского отказа, потому что ее родители — зажиточные, не общаются с теми, у кого нет приличного достатка. Попросив будущего мужа скрыть правду о благосостоянии его семьи, Настя надеялась, что потом все уляжется само собой. Ну вот, улеглось… Попала в семью уголовников.

— Анастасия, — участковый выдернул Настю из воспоминаний, — вы меня слышите?

— Да, — кивнула она.

— Мне нужны факты…

— Какие факты? Я ничего не знала. Скажите, — оживилась Настя, — а Марфа Стрелецкая…

— Сидит. О ней тоже многое стало известно. Всплыли доказательства. Ох и семейка-а-а, — покрутив затекшими плечами, мужчина поднялся, прошелся и вновь присел. – Столько лет искали, а они здесь, под боком живут. Это ж надо, а! – шлепнул себя по колену. – Ее за издевательство над Ивановыми посадили, а там уже она не выдержала и заложила свою сестру. Бывает же, — покачав головой, участковый принялся делать записи в тетради.

Уехал он только через два часа, вместе с сотрудниками, которые ждали в машине. Сергей уже не вопил, как потерпевший, а тихо сидел и, как сыч, поглядывал по сторонам. Проводив участкового, Алексей попрощался с соседкой и предложил Насте срочно развестись с Сергеем, чтобы выйти замуж за Алешу.

— Я тебя в обиду не дам, — сказал он, взяв невестку за руки. – Я за тебя любому глотку перекушу.

— Не надо, — убрав руки, Настя заметила, что свекровь перестала убиваться по своему любимому сыночку. И даже дети не плакали, будто чувствовали, что сейчас не время надрываться. – Придется мне уезжать, — вздохнула Настя. – Здесь оставаться нельзя.

— Вместе поедем, — спохватился Алеша. – Будем жить, как у Христа за пазухой.

— Нет. Не люблю я тебя, пойми. Не смогу жить, как с мужем.

— И не надо. Только будь рядом, Настя. Я ничего не требую. Стерпится – слюбится.

Прошел год.

Настя развесила постиранное белье на улице и застыла посреди двора, вдыхая ртом свежий, морозный воздух, который пробивал легкие так, что кружилась голова. Скоро на село Яшкино опустятся сумерки, пора заняться ужином, но Настя не могла двинуться, потому что всем телом ощущала абсолютное счастье. Год назад она приехала сюда, чтобы жить с Глашей, которая переселилась в отчий дом. Настя не знала подробностей, думая, что едет жить в сарай. Лучше так, чем оставаться в хате свекрови и слушать сплетни от местных жителей. Все-таки, вину мужа доказали. Сергей – насильник. Ему дали двадцать лет. Заслужил. Хотя мало дали, надо было посадить пожизненно. Перед тем, как переселиться к тетке, Настя заехала к сестре, чтобы рассказать о случившемся. Но Маня, которая была не рада появлению Насти, сначала настояла на том, что это не Сергей виноват, а его дядька, который издевался над ней, хотя она и не помнит подробностей, но точно запомнила его лицо. В связи с этим выяснилось, что Гриня не причастен. В тот день, когда он вернулся домой и обнаружил Маню без сознания, быстро завернул ее в одеяло и вывез в заброшенное здание. Возможно, у него были мысли грязного характера, но этого не доказать. Деда, с которым разговаривала Настя, нашли, но уже поздно. Он похоронен на местном кладбище. Минус один свидетель.

— Если ты узнала дядьку, то почему промолчала? – задала вопрос Настя после длительного разговора с сестрой.

Маня, недобро улыбнувшись, приподняла одну бровь.

— А что, я одна должна была страдать? Да, хотелось выложить всю правду, но я ждала, когда тоже самое случится и с тобой. А то ты у нас слишком правильная, все тебя всю жизнь хвалят. Вот ждала и думала, дойдут новости о тебе, скажут люди, что ты гулящая, муж тебя выкинет из дома, а я порадуюсь: наконец-то справедливость восторжествовала!

Сообразив, что Маня до сих пор имеет зуб на нее, женщина собралась уходить. Маня гостью не держала. Она была счастлива, что у Насти все сложилось хуже некуда.

Разочаровавшись в сестре, Настя выдвинулась к тетке. Навестить мать и отца она не захотела. С какими глазами она появится, как ее примут? Мать она встретила на улице, когда та возвращалась домой на обед. Поздоровавшись, Настя не ожидала, что мама будет говорить с ней грубо. Слово за слово, и Настя узнала от матери, почему та не общается с Глашей. Такой ненависти в ее глазах Настя еще не видела. Не захотела принять сестру, не помогла ей, выгнала бабушку Стешу и не поехала хоронить ее. Тогда Настя точно переедет к Глаше и будет помогать воспитывать ее деток. Нельзя бросать родных в беде.

 Следующая страница