Глава 95

—  Маня… — растерялась Галина. – Это правда?

— Да врет он все! – заорала во все горло девушка, заливаясь слезами от обиды. – Не было такого! Он нарочно так говорит, чтобы Андрей на мне не женился!

— Замуж ее поперло, ха! – усмехнулся мужик, уходя прочь. – Женилка не выросла!

Хлопнув калиткой, Игорь широким шагом двинулся к дому. Там он завел за баню сына, поговорил с ним по-мужски и выяснил, что Манька давно пристает, проходу не дает, вот и придумала себе черт знает что. Извинившись перед гостями, Игорь убедил их, что это недоразумение: у девчонки с головой беда, поэтому она ведет себя, как придурошная. Через десять минут веселого застолья все забыли о Мане и продолжили пить, плясать, петь песни.

Галя тоже поговорила с дочкой, но так и не удалось понять, где правда, а где – ложь. Манька с детства отличалась лживой натурой, пакостями, озлобленностью. Она плакала, пытаясь доказать, что Андрей действительно говорил о свадьбе, а вот об армии умолчал, поэтому она пришла рассказать его родителям о серьезных намерениях, чтобы его не отправляли служить.

— А Никифор? С чего бы взрослому мужику – Игорю Иванову — говорить такие вещи? Да и не стал бы он наговаривать. Говори, Манька, всю правду выкладывай, потому что люди все равно узнают. Это в городе никто никого не знает, а в деревне все на виду. – допытывала дочку Галя.

Маня сидела на крыльце и плакала. Не верит мать! Ни в какую не хочет поверить, хотя на этот раз Манька выложила ей чистую правду. Из дома вышла Настя. Она наспех наложила заплатку на батькину рубаху и поспешила узнать, что за шум на улице. Встав на пороге, она бросила короткий взгляд на маму, а потом уставилась на сестру.

— Кто ее обидел? – жалость моментально захлестнула Настю.

Она села рядом и обняла сестричку.

— Мама? Ты ее отругала?

— Да не ругала я ее, — и Галя прослезилась. – Господи, горе ты мое горькое, — обняла дочек. – Да что ж ты у меня такая прыткая? Пятнадцать годков всего, а уже столько бед на твою головушку посыпалось. – вспомнила об ужасном случае, который произошел с Маней много лет назад. – Доченька, зачем тебе этот Андрей? Куда ты спешишь? Ты думаешь, что замужем лучше?

— А что, нет? – подняла глаза на маму Маня. – Там никто не ругает, не лупит. Замужем же любят. Разве нет?

— Ох, какая ты у меня еще глупая, — Галя погладила ее по голове. – Потерпи до совершеннолетия, а там и встретишь свою любовь. Не подходите вы с Андреем друг к другу. Тебе постарше муж нужен, поумнее. Работящий…

— Андрей тоже работящий, он в поле…

— Что это у вас тут? – во двор вошел Степан.

Он выглядел уставшим. Руки в мазуте, лицо чумазое.

— Чего так рано? – Галя незаметно ткнула дочек, чтобы расцепились. Нечего отцу знать подробности.

— Трактор поломался. Полей мне.

Подтолкнув детей, Галя забежала в дом, взяла полотенце, поставила греть воду, пока Степан выяснял, почему девчонки зареванные. Те сказали, мол, поссорились между собой, потом помирились. Степка одобрил, что дочки стали жить мирно, и отправился за дом, ожидать, когда жена принесет воду. Галя согрела воды, принесла ведро и поставила на землю. Дочки спрятались в комнате. Маня жаловалась Насте на Андрея и его отца, а Настя покачивала головой, боясь, что батька об этом узнает.

— Дядя Игорь знаешь, какой? – шептала она, чтобы никто, кроме сестры, не услышал. – Он злой. Обязательно папке расскажет.

— Вот и я думаю, специально донесет, чтобы мне попало. Никто меня не любит, — всхлипнула Маня. —  Все хотят обидеть.

— Не плачь, если что, я за тебя заступлюсь. – обняла ее Настя и погладила по спине.

— Честно? – с недоверием в голосе спросила Маня.

— Честное-пречестное.

Так и случилось, когда на следующий день отец вернулся домой злющим. С порога заорал на Маньку, ища ее в комнатах и снимая на ходу ремень. Маня спряталась в спальне Насти, дрожа от страха. Дядя Игорь все ж растрезвонил, что случилось на проводах. Выставил Маню последней гулящей девкой в глазах Степана. Тот еле дождался окончание рабочего дня, чтобы нахлобучить дочь.

— Манька! Иди сюда паскудина! На всю деревню опозорила! – метался по хате разъяренный мужик. – Найду, три шкуры спущу!

К отцу вышла Настя. Матери не было дома, она стирала в бане, поэтому не слышала, как муж вернулся.

— Не ори на нее, — строго сказала Настя, глядя на взбесившего батьку. – Она не виноватая.

— Да что ты будешь говорить, — развернулся Степан, сжимая в руке ремень. – Мне ли не знать, что за гадину мы вырастили.

— Она не гадина! Она правду говорила! Андрей в армию уехал, а сам… — глаза Насти забегали.

— Что «сам»? – отец подошел вплотную.

— Я знаю, я видела… — чуть тише заговорила Настя. Надо врать, но уверенно, а у нее это плохо получается.

— Ну? Я жду. Выгораживать решила? – догадался батька. – Не выйдет!

— Я не выгораживаю, я правду говорю. – мямлила девушка, стараясь не опускать смущенный взор, а смотреть отцу прямо в глаза. – Он при мне про свадьбу говорил.

— Точно? – сдвинул брови Степан.

— Да. Маня поэтому и плачет, что договорились родителям сказать, а Андрей струсил.

— Та-ак, — желваки на скулах заходили. – Понял.

После этого Маню никто не трогал. Ситуацию замяли. Игорь пытался доказать Степану, что Манька в край завралась, но Степка поверил словам Насти. Та никогда не занималась лживыми доносами. Она всегда говорит правду. Степан и Игорь перестали здороваться. Обходили друг дружку стороной, чтобы не сталкиваться и, не дай бог, не сцепиться, потому что каждый остался при своем мнении.

Но через два месяца все встало на круги своя. Выяснилось, что Манька беременна.

— Господи, стыд-то какой! – Галя крутилась вокруг Мани, которую рвало так, будто она отравилась. – От кого ж понесла? А? – слегка ударила ее полотенцем. – Я тут душу за нее рву, соседям доказываю, что девка у нас ни с кем не блудила… Они ж до сих пор вспоминают, как ты к Ивановым ходила!

— Ма-ама-а-а, — оторвавшись от помойного ведра, Маня захныкала, — мне плохо-о…

— Плохо ей! А мне не плохо? Что люди скажут? Куда глаза прятать? И избавиться – не избавишься. Это ж такой грех!

Передав дочери полотенце, Галя позвала Настю и тут же вспомнила, что та ушла в магазин.

— И что нам теперь делать? – плюхнулась на табурет Галя, подперла кулаком голову. – Как решать эту проблему?

Потом вдруг зло посмотрела на Маню.

— От кого забрюхатила?

— От Андрея, — упиралась Маня, вытирая рот полотенцем.

— Точно?

— Да.

— Смотри мне, если соврала, будешь вся синяя ходить. Сиди тут и ни шагу на улицу. А я к Ивановым. Надо что-то решать.

 

Глава 96

Галя шла по дороге и думала о том, как заведет разговор о Мане. Так совестно, что руки дрожат, но отступать нельзя, девчонка слишком молодая, чтобы рожать. Пусть, хотя бы подскажут, к кому обратиться. Тайно. Чем ближе подходила к дому Ивановых, тем сильнее стучало сердце. Боязно, хотя за ребенка постоять нужно. Игорь – слишком гордый мужик, с ним говорить не о чем, а вот с его женой, Валентиной, можно договориться. Она не такая высокомерная, попроще будет. И с людьми ведет себя дружелюбно, улыбается. Встав у забора, Галя сняла косынку с головы, встряхнула, накинула на плечи и вошла во двор. Подумала немного и двинулась к крыльцу. Поднявшись, огляделась. Дверь нараспашку, видимо, хозяйка на улице, но ее голоса неслышно, надо бы войти. Постучав о дверной косяк, Галина ожидала увидеть Валю.

— Кто там, заходи? – из глубины хаты отозвалась женщина.

Сняв калоши и оставив их на крыльце, Галя переступила порог. Из дома потянуло малиновым ароматом, видимо, Валя варит варенье. Лишь бы ее мужа не было дома, он будет мешать серьезному разговору. Галя встала у открытой двери, что вела в кухню, и поздоровалась.

— Доброго денечка.

— А, Галина, здравствуй. Присядь, — Валентина положила половник на плоскую тарелку и сделала поменьше огонь под тазом.

Сев на стул, она предложила чаю, Галя отказалась, потом решила угостить морсом, гостья опять мотнула головой.

— Даже не знаю, чем тебя угостить, — развела руками хозяйка.

— Я по делу, — Галя смотрела на нее в упор, волнуясь от страха. – Ничего не нужно.

— Ну? Я внимательно слушаю.

— Ты одна?

— Да. Игорь в поле, а я вот, вареньем занялась.

Глотнув, Галя сняла косынку с плеч, сложила ее на коленях. Быстро прокрутив в голове то, что она должна сказать, подняла глаза.

— Галь, ты из-за дочки пришла? – сообразила Валя.

— Как ты догадалась? – осипшим от волнения голосом спросила женщина.

— По тебе видно, как ты переживаешь.

— Да переживаю, потому что она моя дочь, ее оговорили, — подчеркнула Галя, незаметно перебирая в руках косынку под столом.

— Она же у тебя…

— Валя, — перебила ее Галина, — все знают, что случилось, когда она попала в руки изверга, но это не значит, что на моего ребенка позволено клеветать.

Валя медленно вдохнула, встала, помешала варенье, выключила конфорку и накрыла таз крышкой. Галя смотрела ей в спину, не зная, как спросить про Андрея.

Начала издалека:

— Сын пишет?

— Пишет, — Валя открыла дверцу навесного шкафчика, достала сахарницу и корзинку с печеньем.

— Как служится? — тише добавила гостья.

— Спокойно. – Валя выставила на стол продукты. Затем поставила перед Галей чашку, налила чаю, подала маленькую ложечку.

Разговор не вязался. Валя помалкивала, а Галина пыталась найти подходящие слова, чтобы ненароком не обидеть добродушную женщину. Покусывая губы, Галя положила сахар в чашку и начала размешивать. Присев за стол, Валя бросила в свою чашку две чайные ложки сахарного песка, размешала, вынула ложку и положила на блюдце.

— Я говорила с ним, — нарушила тяжелую обстановку Валя. – В ту ночь, когда проводы закончились.

— С кем?

— С Андреем.  

— Валечка, я ручаюсь за Маню.  – начала оправдывать дочь Галя. – Она говорит правду.

— Я знаю, — опустив печальный взор на чашку, Валя вздохнула в голос. – Два месяца прошло…

— Валя. Валь, я не знаю, как нам быть, но Маня…

— Понесла? – догадалась хозяйка.

— Да. – кивнула Галя.

— Батюшки-и, — покачала головой женщина, уставившись в одну точку, — это ж… Ой, сынок, что ж ты наделал?

Она говорила вслух, а сама не сводила замершего взгляда с занавески, за которой стоял кувшин с водой. Во взгляде читалось, что Валентина сейчас думает о чем-то и пытается что-то решить.

— Валь, — тихонько позвала ее Галя.

— Да, — вытерев лоб ладонью, Валя сняла косынку. – Андрей – мой единственный сын, — она встала. – С Игорем я поговорю, он уступит, а вот как быть с моей свекровью? Она ж не успокоится, пока не съест весь мозг. Мне нервы помотала, теперь за Маньку возьмется.

— Ты о чем? – сдвинула брови Галя, не понимая, что задумала Иванова.

— Поженим их, когда Андрей в отпуск приедет. Хотя нет, Маня родит раньше… М-м-м, — прикусила губу Валя. – Придется идти к председателю, чтобы помог, сделал вызов.

— Женить? – удивилась гостья.

— Да, будем их женить. Я не позволю, чтобы мой внук рос безотцовщиной. Галя, чтобы люди не тыкали в нее пальцем, приводи жить к нам. Буду следить за ней, оберегать от людских языков. Быть свадьбе, Галя! А там, хоть трава не расти!

Игорь и его мать, Агафья Гавриловна, схватились за головы, когда Валя явила им свое решение: скоро к ним придет на постоянное место жительства молоденькая невестушка. Поначалу Игорь упирался, говорил, что такая сноха не нужна, потому что, до свадьбы попробовала запретный плод и не факт, что в следующий раз ей не захочется вкусить вместо яблока дыньку, а потом он напомнил, какая слава ходит об этой Маньке, и как она опозорила семью, прибежав на проводы.

— Да ты с ума сошла! – метался по комнате Игорь, пытаясь переубедить настойчивую жену. – Хочешь нашу семью опозорить? Какая из нее невеста? Это ж ураган, а не девка! Где не пройдет, всюду все кувырком! Валька, не вздумай, не тащи в наш дом черта в юбке. Я не желаю родниться с этой семейкой. Или ты забыла, как их дед нашего по миру пустил? У нас со Стрелецкими вражда веками идет, а ты хочешь внутреннего врага заиметь?

— Совсем наша Валька ополоумела, — старенькая свекровь сидела на табурете у окна и хихикала. – Это ж надо придумать, а? Нашего Андрюшку да с этой скрестить. Тьфу! Была б невеста, а то прыщ на подбородке. У нее ж лицо безобразное, Валь! Неужто не боязно такую в семью приводить? И на кой черт она тебе сдалась? Страшная, наглая, гулящая. То с одним, то с другим по деревне шатается. Валь, или ты таким путем свои грехи искупить хочешь, а? Ха! Игорь, а я тебе говорила, дурак дурака видит издалека. Вот и будет нам второй подарочек. С приблудком.

 

Глава 97

Игорь покосился на мать и замолчал. Валя развернулась, взяла веник и вышла в сени, чтобы подмести пол. Она всегда начинает уборку, когда ей испортили настроение. Приспичило свекрови вспомнить первую жену Игоря, которая обманом влезла в семью, будучи беременной от другого. Да и сестра Вали тоже намудрила. От мужа родить не смогла, так завела себе дружка, о котором все узнали. Пришлось развестись и сбежать в город, чтобы не слушать о себе сплетни.

— Невезучий ты у нас какой-то, — Агафья Гавриловна уставилась в окно. – Мало хороших девок в деревне было? Нет, в Вальку вцепился. Я против внучка ничего не имею, но сильно сомневаюсь, что он твой. Куда не плюнь, всюду одни гуляки. Что первая жена, что вторая…

— Мать, перестань, — Игорю надоело почти каждый день выслушивать, как мама поносит жену и вспоминает его первую любовь. – Что было, то прошло.

— Прошло у него. Зато у меня не прошло. Сердце изнылось за тебя, за потерянные годы, что ты на эту Нинку потратил, а теперь и на Вальку… Что за девки пошли? Куда ни кинь, всюду…

— Хватит. Валька мне нетронутая досталась. Андрей – мой сын. Это видно. А ты всех на Нинку равняешь. Хватит.

— Мать дурного не посоветует. Надо было на Аньку смотреть, Царствие ей небесное. Или хотя бы на Аленку. Тьфу, что та, что эта Ефиму достались. Ишь, какая любовь, поженились они. И зачем в таком возрасте жениться? Курам на смех.

Мать продолжала бубнить, но Игорь не стал дослушивать. Вышел в кухню, поставил на плиту чайник и сел за стол. Да, Аленка тоже ему когда-то нравилась, да только он Аленке не нужен был. Да что сравнивать, если он Валю любит? Хорошая она, хоть и чересчур совестливая. Сдалась ей эта Манька Стрелецкая… Что люди скажут? Старики про Стрелецких многое помнят, не уважают их. А за что уважать? За злобу, жадность и предательство? Они ж такие ехидные люди, что и здороваться язык не поворачивается.

— Дети отвечают за отцов, — пробормотал Игорь, думая о Степане и Галине. – И правильно. Пусть отвечают. Верно гласит народная мудрость: яблоко от яблони недалеко падает. Что ждать от той же Маньки? Бедовая она. Как бы из-за нее проблем не прибавилось.

Галина, обрадовав Маню хорошей новостью, строго-настрого наказала слушаться Валентину, потому что она умная, рассудительная, сама предложила войти в их дом в качестве невестки.

— Приедет Андрей, распишитесь. Жить будешь в его хате. Помогай свекровке, не дерзи, делай все, что она скажет. Ребенок родится, о муже не забывай. Семейная жизнь – ой, какая сложная штука.

«Что там сложного? — Маня пила воду маленькими глотками, слушая мать. – Зато из дома сдерну. Наконец-то я стану свободной».

Степан был удивлен, когда Галя рассказала о скорой свадьбе старшей дочки. Он сидел на ступеньке крыльца и курил.

— К чему это? – удивлялся он. – Куда ей замуж? Сопливая еще.

— Беременная она, — заикнулась жена. – Только ты ничего не говори. – отрезала Галя, когда муж посмотрел на нее, как на умалишенную. – Не рожать же без мужа. Что люди скажут?

— Опозорила, — выпустил дым Степан. – Что за порода такая, гулящая? Вся в мать.

Выбросив окурок, он вошел в хату. За столом сидела Маня. Она пыталась поесть, хоть что-то, потому что из-за частой рвоты не могла питаться. Помешивая в тарелке горячий суп, девушка обернулась. Отец смотрел на нее, как на врага.

— Все-таки, учудила, — выдохнул он. – Вся деревня гудеть будет.

— Пусть гудит, — через силу усмехнулась Маня. – Мне все равно.

— Лет-то тебе сколько? Школьница с пузом. Стыдобище.

— Ну и что? Какая разница, когда замуж выходить? Зато все завидовать будут.

— Чему завидовать, дурында? Тому, что ты еще школьница, а уже по мужикам забегала? – проходя мимо дочери, Степан хмыкнул. – Надо было тебя еще тогда твоей матери отдать. Сейчас бы не позорились.

— Не переживай! – бросила вдогонку Маня. – Не моей, так чужой отдаешь!

— Замолчи! Поживешь в чужой семье, может, поймешь, как тебя тут холили.

— Ремнем и крапивой, — тихо добавила девушка. – Теперь никто не посмеет на меня руку поднять, потому что я скоро стану матерью.

Через полгода Андрея вызвали в деревню. Он еще не знал, что дома все в порядке, но сильно волновался: почему получил вызов? Что там произошло? Вернувшись, парень был встречен суровым видом отца. Игорь нес дрова в дом, когда сын открыл калитку.

— Явился? – хриплым голосом спросил батя.

Ни тебе здрасьте, ни улыбки. Сняв с плеча вещмешок, Андрей подошел ближе и протянул руку.

— Заходи в дом, — отец не подал ему руки. – Сейчас будем разговоры разговаривать.

— Бать, а что случилось? С матерью что-то или с бабушкой? – плелся за батей Андрей.

Волнение одолело парня, за родных переживает.

— Сейчас узнаешь, — буркнул Игорь, заходя в сени.

Сняв шапку-ушанку, Андрей переступил порог, закрыл за собой дверь и зашагал внутрь. В доме так вкусно пахнет домашней едой, что Андрей сглотнул слюну. Сейчас накормят до отвала!

— Встречайте гостя! – крикнул Игорь, высыпая дрова у печи.

Андрея ждали, знали, что со дня на день он приедет. Первой встречать выскочила Манька. Увидев любимого, она кинулась обниматься. Андрея чуть удар не хватил, когда на нем повисла круглолицая деваха с огромным животом.

— А ты как тут оказалась? – вытаращился на нее солдат.

Маня отлипла от будущего мужа. Тот заметил, что она в домашнем халате и носках.

— Бать, а как это?

— Обыкновенно. – строго ответил Игорь. – Завтра в сельсовет пойдете. Расписываться.

— Чего? – Андрей отпрянул от Мани. – С какого перепуга?

— А то сам не видишь, — Игорь показал глазами на Манькин живот.

— Я-то тут причем? – покраснел парень.

— Сыночек! – наконец, вышла мама, а за ней – бабушка.

Они вешали новые занавески к приезду Андрея. Услышав родной голос, поспешили встречать гостя. Мать расцеловала его, затем пропустила бабушку, чтобы та тоже поприветствовала.

— Ой, Андрюшенька, — всплакнула пожилая женщина, — вернулся. Как же я рада!

— Бабуль, мам, хоть вы мне объясните, зачем меня сюда вызвали, — Андрей стоял, как вкопанный.

— Свадьба у нас завтра, — вытерла слезы Агафья.

— Только поэтому мне пришла бумага из…

— Жениться тебе придется, — махнула рукой бабуля и заковыляла в комнату.

— Андрюша, — Маня рассматривала возмужавшего парнишку и улыбалась.

Игорь смотрел на всех четверых, покачивая головой.

— Раздевайся.

— Бать…

— Женишься, я сказал. Нечего было по кустам шариться. Я же тебя предупреждал.

— Мать, — не верил своим ушам Андрей. – Манька! Хоть ты им скажи!

— А я согласная, — поглаживала живот Маня.

— Да ну вас! – махнул рукой Андрей и плюхнулся на лавку у печи.

— Позорить семью не дам, — отрезал Игорь. – Завтра идете регистрироваться. Мать, покорми его, а я отдыхать пошел.

Вечер прошел в расспросах о службе. Валя сыпала вопросами, наблюдала, как сын ест, иногда поглаживала по короткостриженой голове. Маня сидела рядом и тоже не спускала с Андрея глаз. Она ждала его все шесть месяцев, живя в новой семье. Осенью ее перевели на вечернее отделение, чтобы дети не видели ее растущий живот. Деревенские, конечно, ахнули, когда узнали, что молоденькая девчонка ждет ребенка. Люди ждали, когда придет весть, что Андрея арестуют, но так и не дождались. Прознав о скорой свадьбе, удивлялись, зачем семье Ивановых нужна такая обуза.

— Бешеная она, а Валька хочет над ней шефство взять. – судачили соседи Ивановых.

— Стыд прикрыть хотят, вот и женят Андрюху.

— Дитё рожает дитё. Тьфу, куда катится мир?

— А что, мало, что ли, таких прытких? У нас есть некоторые личности, которые тоже раньше времени обрюхатились.

— Жалко Вальку. Она – баба ничего, покладистая, а невестушку себе из проклятой семьи взяла.

— Ее дело, пусть мается, коли охота появилась. Эта Манька еще себя покажет. Ой, наплачутся они с ней. Видит Бог, наплачутся.

 

Глава 98

Спал Андрей на печке, потому как перед бракосочетанием ложиться в одну постель с невестой не положено. Примета плохая. Хоть Манька и живет в доме жениха, но традиции соблюдать надо. У Мани возникла мыслишка залезть к любимому на печь, но она побоялась грозной бабушки, которая каждый раз, как увидит невестку внука, пытается поддеть ее, да так, чтобы та голос повысила. Был бы повод разругаться и уберечь Андрюшку от ранней жены, но Маня себе на уме. Не поддается на провокации брюзжащей старухи, чем и раздражает ее. В тот день, когда Галя привела Маню с пожитками к Ивановым, Агафья Гавриловна попыталась заставить ее вымыть пол, да накрыть на стол, но Маню начало тошнить. Выскочив на улицу, она подбежала к березке и заплакала в голос. В это время домой возвращалась Валя. Услышав в своем дворе плач, кинулась узнавать, кто там рыдает.

— Пришла уже? А ревешь чего? – подлетела Валентина к девушке, обнимающей ствол березы.

— Плохо мне, — прохрипела та.

— Ясно, дите душу выматывает. Ну пошли. – Валя повела ее в хату.

Открыв дверь в горницу, чуть не споткнулась о ведро с водой.

— А это тут зачем?

— Девка полы драить сподобилась, — за столом сидела Агафья. – Вот пускай и наяривает, покажет, что умеет. А я погляжу, как чисто она убирается.

— Успеется, — отставив ведро к печке, Валя повела девушку в комнату. – Беременная она. Пусть сначала срок выйдет, чтоб могла хоть чем-нибудь заниматься.

— Все терпели, и эта потерпит! – крикнула Агафья. – Ишь, моду взяли, от работы отлынивать. Какая разница, в каком положении за домом приглядывать?

— Есть разница – терпеть в двадцать лет или в пятнадцать, — выглянула из комнаты Валентина. – Она дите еще. Нечего кишки выворачивать, пусть отдыхает.

Фыркнув, Агафья отвернулась в окно.

На следующий день Агафья зарубила курицу, положила ее на крыльце, подождала с часок, а потом позвала Маньку.

— Щипай перо, суп варить будем. Перо вымоешь, разложишь на досках. Как высохнет, в подушку сунешь.

— Из гусей подушки шьют, — отозвалась Маня, не желая заниматься куриной тушкой, которую надо было сразу в кипятке отмочить, чтобы перья легче выдергивались.

— А тебе какая разница? Говорят, щипай, значит — щипай.

— Я тете Вале пообещала, что ничего делать не буду, пока меня тошнота не отпустит.

— Ишь ты! Белоручка Стрелецкая! – возмутилась старушка, пнув ногой мертвую птицу. – Бери куру, говорю, и делом занимайся, а то я тебя…

Замахнувшись сухоньким кулачком, Агафья тут же застыла и округлила глаза. Маньку вырвало, аккурат на грудь ворчливой бабке. Скрывшись в сенях, девчонка рассмеялась сквозь слезы, потому что такого чудного выражения лица она никогда не видела. Бабка, скинув передник, долго материла непутевую девку, пообещав надавать ей подзатыльников за неуважение к старшим. Через несколько недель Маня почувствовала легкость во всем теле, какую-то воздушность, а потом сообразила, что ненавистная тошнота отступила. В этот день она собиралась обрадовать будущую свекровь о своем отличном самочувствии, но вдруг поняла – не стоит распаляться, а то бабка на шею сядет, даже если и свекровь заступится. Старушка дома сидит, родители Андрея весь день работают, вот и не надо подставлять себя, потому как Агафья Гавриловна ищет козла отпущения.

Однажды Маня была случайным свидетелем, как бабуля огрызается с тетей Валей, а та не дает себя в обиду. И делает это так искусно, чтоб никто не видел. Не уживаются две хозяйки на одной кухне, не могут договориться, куда белье складывать, как рубахи дяди Игоря развешивать, хотя и сидят под одной крышей уже почти двадцать лет. Наслушалась Маня оговорок тети Вали и решила поступать точно таким же способом – без лишних глаз и ушей. Только для начала надо замуж выйти и родить, чтоб смело давать отпор.

— Куда портки свои вешаешь? – Агафья вошла в дом и увидела, как Маня цепляет на веревку (над печкой) свои интимные тряпки. – Совсем сдурела? Скоро сын мой придет, а тут нате! Глядите, кому не лень! Ни стыда, ни совести!

Сдернув трусы и лифчики, швырнула их на пол.

— Что вы делаете? – Маня наклонилась, чтобы собрать белье и сразу получила подзатыльника. – Ай!

— Не айкай, — рыкнула старушка, присаживаясь на табурет. – В своем доме этот срам будешь на веревке растягивать, а здесь прячь так, чтоб ни один мужик не заметил. Тьфу!

— И куда же их вешать?

— В сарае, над поросячьим стойлом!

— Свои туда несите, а мне тетя Валя сказала…

— Твоя Валя тут не хозяйка! – топнула ногой злющая бабка. – Это мой дом! Как я скажу, так и будет!

Маня не стала пререкаться. Она взобралась на лавку, сняла веревку и понесла в комнату Андрея, где теперь она и проживает.

— А ну! – взвизгнула неуемная старушонка, подскочив на табурете. – Цепляй на место!

— Почему это?  -развернулась Маня.

— Потому что не тобой прицеплено, — зашипела женщина, медленно поднимаясь на ноги.

— А если я тете Вале пожалуюсь? – сощурилась Маня.

— Хоть самому царю, — вытянув шею, бабка пошла в наступление.

Спрятавшись за дверью комнаты, Маня решила, не стоит сейчас огрызаться с этой сумасшедшей старухой, сначала надо с Андреем расписаться, а потом уже за бабку браться. Тем более, тетя Валя на стороне Мани, а там и Андрейка подтянется.

С приездом Андрея в доме стало тихо. Отец не изъявил желания поговорить с сыном, бабушка тоже немного обиделась из-за его дурного поступка, а Валя, выяснив все подробности о службе, пожелала ему доброй ночи и ушла в свою спальню. Проснувшись рано утром от того, что кто-то тянет за ногу, Андрей зевнул.

— Собирайся, — это был отец. – Пойдете в сельсовет, а потом будем праздновать твою дурость.

Андрей протер ладонями лицо, передернул плечами и поставил ноги на ступеньки лестницы. Ловко спрыгнул с нее, умылся, поздоровался с бабушкой, которая бегала из кухни в комнату и обратно — видимо, что-то искала — а затем поцеловал мать.

— Это благородный поступок, — у той блеснули слезы в глазах. – Запомни, сынок, всегда нужно отвечать за свои…

Хотела сказать «ошибки», но не стала усугублять, добавила «проступки» и отправилась в комнату, помогать Мане одеваться. У невестки не было белого платья. Нечего смешить народ. Галя сшила ей серое, широкое, чтобы хоть как-то скрыть наличие огромного живота. Люди лезут с расспросами, поэтому не надо давать пищу для бесконечных пересудов. Когда все были готовы, семья выдвинулась к сельсовету. Маня держала под руку будущего мужа, тот кривился, прикрывая глаза от легкого снегопада. Следом за молодыми топали родители и бабушка. По дороге встретили Степана, Галю и Настю. Поздоровались и пошли дальше.

— Жалко, никто песен не поет, — вдруг вспомнила чужие свадьбы Маня. – Мы будто на похороны идем.

— Так и есть, — прошептал Андрей, и Маня его услышала.

— Ты не рад? – остановилась она. – Ты же сам жениться обещал!

Андрей краем глаза увидел нахмурившееся лицо отца, затем – удивленной матери. На бабушку и остальных он не смотрел. В голове все перепуталось, знал бы заранее, зачем его вызвали, не приехал.

— И тебе не стыдно? – напряглась Маня. – Зачем соврал? Чтобы я тебе отдалась?

— Да не было у нас ничего! – раздалось на всю деревню.

И только вороны, услышав громогласное эхо огорчившегося парня, взмыли над вековым тополем, разрядив напряженную обстановку своим волнообразным карканьем.

 

Глава 99

Из близстоящих домов выглянули люди, заинтересовавшиеся, кто там глотку дерет с утра пораньше. Маня всхлипнула, глядя на нервного жениха, Галя и Степа молчали, Настя готова была заступиться за сестру, но не сдвинулась с места, Валя осуждающе покачала головой, а Игорь напрягся. Совершив два резких шага к сыну, он также резко треснул ему кулаком в лицо.

— Куда руки тянешь? – взвизгнула Агафья Гавриловна, подскочив к упавшему на снег внуку. – Убить задумал? Да кто тебе дал право кулаками размахивать?

— Я тебе покажу, как мать с отцом на всю деревню позорить, — сказал сердитый отец. – На всю жизнь запомнишь.

— Игорь! – Валя была ошарашена поступком мужа.

Он никогда не бил сына, даже в те моменты, когда тот всякое вытворял в детстве.

— Так нельзя! – Валя подбежала к Игорю и отвела в сторону. – Ты что делаешь? Люди смотрят.

— Подымайся, женишок, и бегом расписываться! — гаркнул отец, сунув руку, которой ударил, в карман пальто. – Устроил тут черт знает что. Хватит дурочку ломать! Я сказал, женишься!

Маня, закусив губу от удовольствия, отвернулась. Как бы Андрейка не ерепенился, все равно будет так, как она задумала. Она медленно поплелась дальше. Андрей поднялся, стряхнул с брюк снег.

— Топай! – отец был зол на него.

Мать тоже слегка рассердилась. Коли был с девкой, будь добр держать ответ перед законом. Для чего сейчас идти на попятную? Будь мужчиной, поступай по-мужски. Валя не подошла к сыну, она держала мужа под руку и иногда косилась на сватов, которые шли рядом. По лицу Галины было видно, как ей не нравится сложившаяся ситуация с ее дочкой. Что ж поделать, если дети рано познали плотский грех? Пусть женятся, а там повзрослеют, остепенятся. Дай бог, чтоб всю жизнь рука об руку прошли, без скандалов и развода. Негоже бросать семью, когда в ней дети имеются.

Валя шла и думала, как было бы здорово, если Андрей с Маней еще деток нарожают. Так хочется полный дом ребятишек, чтобы каждый день по деревянному полу топотали малюсенькие ножки, хочется видеть счастливые глазенки, слышать детский смех. Раньше Валя ой, как мечтала о большом семействе, а сейчас уже ничего не исправишь. Надо было быть умнее, а не избавляться от беременностей. Первый аборт она сделала сразу, как родился Андрюшка. Не справлялась Валя с капризным малышом, не досыпала, много работала, помощи от мужа и свекрови не допросишься, поэтому решилась на отчаянный шаг, так как вымоталась донельзя. Роды были сложные, а тут вновь пережить подобное? Не-ет. Надо сил набраться, а потом уже второе дите рожать. Вторая беременность случилась, когда муж ноги переломал. Было это зимой, Игорь работал в лесу и на него упало дерево, а, спустя пару недель, Валя узнала, что зачала. За мужем уход нужен, Андрейке всего год, ну куда плодиться? И вновь Валя избавилась от неповинного дитя. Третьего ребенка она потеряла, когда вернулась с поля. В ту пору она не знала о своем щекотливом положении, работала, как все. К вечеру почувствовала боль в животе, а к ночи поняла, в чем дело. Срок был небольшой, но на этот раз Валя плакала. Так плакала, будто рожденного хоронит. Многолетний перерыв вовсю оповещал, что Валя превратилась в пустоцвета. Несколько лет она надеялась на благополучную беременность, но бог не дал ребенка. Последний выкидыш случился как раз под Новый год, после того, как Валя помогала мужу перетаскивать свежераспиленные пеньки, чтобы заготовить дров. На этот раз ее отвезли в больницу, где и провели чистку без наркоза. И случилось это почти шесть лет назад. До сегодняшнего дня в памяти свежи те страшные ощущения, будто изнутри всю душу вынули, да на куски порезали.

Подходя к сельсовету, Валя смотрела в спины молодоженов и мысленно мечтала, что у Мани роды пройдут, как по маслу, а там они с Андрейкой еще одного малыша сварганят, потом – еще, и еще, и еще… Девка она молодая, крепкая, только пусть здоровье прибавляется, чтобы радовать Валю многочисленными внуками. Только бы не избавлялась от потомства, иначе повторит судьбу Валентины.

Маня и Андрей остановились у двери сельского совета. Обернулись.

— Ну? Чего испугались? Заходите, — строго приказал Игорь Васильевич.

Дети послушно поднялись на крыльцо. Дверь открыл Андрей и вошел первым. Маня опешила. Почему он не пропустил ее? Затем переступила порог. Вторая дверь нараспашку, Андрей успел занырнуть внутрь, не дожидаясь невесты. Маня проследовала за ним. Остальные очистили валенки от снега и поспешили к молодым. За столом сидел Ефим Петрович, дожидался брачующихся. Отвлекшись от чтения газеты, он поднял голову. Улыбнулся.

— Ну-с, приветствую вас, дорогие молодожены.

Оба тихо поздоровались. Позади появились и сопровождающие. Поздоровались с председателем, женщины сели на свободные стулья, мужчины встали у стены. Ефим произнес торжественную речь, попросил обменяться кольцами, открыл толстую тетрадь и протянул ручку.

— А теперь пора ставить подписи.

Маня тут же выхватила ручку и поставила свою корявую подпись. Андрей мешкал.

— Чего застыл? – председатель торопил жениха. – Последний шаг, и ты станешь мужем этой прекрасной девушки.

— Не хочу, — промямлил Андрей и потупил взор.

— Опять двадцать пять! – рявкнул отец, шагнув к парню. – Пиши свою закорючку, хватит нам тут глаза мозолить.

— Не дергай его, — вступилась бабушка. – Хватит над ребенком издеваться.

— Помолчи, мать. Я этому оболтусу и второй глаз отобью, если он не распишется.

— А я-то думаю, с кем он уже успел поцапаться, — сдержал смех Ефим, рассматривая подвспухшую скулу жениха. – Андрей, вы же любите друг друга, верно? Маня тебя ждала, я в этом уверен…

— Зато я не ждал такого поворота, — буркнул парнишка. – Я не хочу жениться.

— Чего так?

— Не хочу.

— Испугался, что ли? – усмехнулся председатель. – Обычно, к свадьбе невесты пугливыми становятся, а тебе чего бояться? Разволновался? Так не боись, все через это проходят. Привыкнешь, Андрей Игоревич. Семья – это самый важный шаг для человека. Нужный. Ответственный. Семья – это ячейка нашего общества, которая помогает расти нашему народу. Если бы никто не женился, то как бы мы отстояли нашу страну перед врагом, а? Ты ж солдат, должен понимать. Пока ты служишь, дома тебя ждут, гордятся тобой. Вот не станет мамки с батькой, кто гордиться будет, а? Правильно, жена и ребенок. Конечно, общество тоже имеет гордость за своего земляка, но… как бы тебе объяснить… Одинокому человеку трудно, понимаешь? А ты теперь не один, вас будет трое!

Подняв глаза на Ефима Петровича, Андрей задумался. Правильные слова говорит председатель. Взяв ручку со стола, парень внимательно посмотрел на своих родителей, потом – на бабушку. Та сидела нахмуренная, ждала, когда внук пойдет на попятную. Но так и не дождалась. Поставил-таки подпись Андрейка, чем и порадовал присутствующих. Получив поздравления от родственников, молодые собрались выходить.

— А теперь за стол! – громко сказала Валя, приглашая председателя в гости.

— Я чуть позже подойду. Обязательно поздравлю свою…

Галя показала глазами, что не стоит раскрывать тайну о родстве. Много лет назад она взяла обещание с отца, что он никому не расскажет о прошлом, и не станет говорить людям о том, что Галя его дочь. Откашлявшись, Ефим вновь поздравил молодых и пообещал зайти.

— Ну что, Галина, Степан! – Валя была безумно рада за сына. – Теперь мы официально стали сватами!

Галя и Валя обнялись. Маня, уставившись на женщин, прищурилась.

— Айда к нам. Скоро гости подойдут, — свекровь поправила платок, застегнула пальто.

— Куда? – Маня сменила тон. – Мы теперь стали мужем и женой, так? – решила уточнить вопрос.

— Да! – ответили родственницы.

— Я теперь подчиняюсь мужу, так?

— Ну… да. Ты перешла от своих матери и отца в наш дом. Теперь мы – твоя семья, — Валя была удивлена.

— Так вот, — поставив руки на бока, Маня гордо задрала нос. – Их, — кивнула на Галю, Степу и сестру, — я не приглашала! И видеть за свадебным столом не желаю.

 

Глава 100

Присутствующие испытали шок. Несколько пар глаз смотрели на невесту с таким выражением лица, как будто были напуганы. Неловкая пауза держалась несколько секунд, пока ее не разрядил Степа.

— Вся в мать, ха-ха! Та тоже чудила, когда пузо носила! – смех Степана был слышен на улице.

Родня оживилась, Валя подхватила невестку под руку и повела на выход, остальные продолжали стоять у двери и весело переговариваться.

— Ты зачем от родителей отрекаешься? – от волнения у свекрови вспотели подмышки. – Так нельзя, слышишь? Грех это.

— Они мне не родители, они меня у родной матери украли, — затараторила Маня, застегивая на ходу пальтишко. – А вы не знали? А, теть Валь?

— У тебя явно в голове помутилось. Я знаю, у беременных к концу срока много чего в голову приходит. Ты давай, это… не чуди. Если бы мел захотела и к печи прислонилась, то никто и внимания не обратил бы, а насчет отца с матерью…

— Да не мать она мне! – не выдержала Маня, выдернув руку, когда вышла на крыльцо.

— Здравствуйте, — мимо сельсовета проходила женщина с сумкой.

Она ехидно улыбалась, глядя на толстую молодую невестушку и ее перепуганную свекровушку.

— Здравствуйте, — отозвалась Валя и тут же развернула Маню за угол деревянного здания. – Прекрати. Люди услышат.

— Ну и пусть, — скривила рот невестка, — пусть слышат, нечего было меня забирать. Мне дядька Степан такого про мою родную мать нагородил, что я поверила. А теперь точно знаю, моя мать не такая, как про нее наврали.

— Какая мать? – удивленная Валя смотрела на Маню в упор.

Из сельсовета высыпали веселые родственники. Они смеялись над шутками Степана, который рассказывал о Гале, когда та носила под сердцем ребенка. Только Гале было не до смеха. Эта дрянная девчонка растрезвонит на все село семейную тайну, и люди на радостях будут перемалывать кости. Кому какое дело, чьего ребенка они вырастили? Тем более, ее родная мать оказалась кукушкой.

— Сейчас выйдем, а ты молчи, — предупредила Валя девушку. – Мань, не порти праздник, поняла? Не лезь к Галине, ей и так с лихвой досталось.

— Чего ей там досталось? – ухмыльнулась Маня.

— Ничего, — взяв под руку невестку, Валя повела ее к родне, а сама думала о том, как Степан бросил бедную Галину и ушел когда-то к другой. – Веди себя достойно, я тебя прошу. Не надо устраивать склок. Сегодня ты вышла замуж, запомни этот день. Ты стала женой, скоро станешь матерью, и со временем поймешь, что была неправа, когда пошла против родителей.

Маня слушала и потихоньку оттаивала, а ведь свекровь абсолютно права, лучшей после свадьбы расставить все по своим местам. А сейчас надо радоваться!

— О, Манька! – Степа увидел выплывающих из-за угла женщин. – Отошла? Хапнула свежего воздуха? А теперь пойдем праздновать!

Галя косо смотрела на дочь, злясь на ее наглый поступок. Нашла время разоблачать! Нахалка, ну погоди, еще прибежишь, попросишь помощи. Настя не верила, что Маня набралась храбрости и решилась опозориться их на всю округу. Неужели не совестно перед тетей Валей, дядей Игорем и Андрейкой? Теперь ясно, сестра навсегда отрезала ту слабую нить, которая связывала их.

— Я не пойду на свадьбу, — шепнула Настя матери. – Я передумала.

— Чего так? – шепотом ответила та. – Не дури, вместе сядем за стол…

— Не хочу, мам, да я с утра не хотела. Лучше уроки поучу.

— Ну, как знаешь.

Настя поцеловала мать в щеку и побежала домой коротким путем. Остальные отправились в дом Ивановых, где помогли накрыть столы. Потихоньку начали подтягиваться гости. Первыми приехали родственники Вали – сестра и племянница. Увидев городскую кралю, ту, что была летом на проводах Андрея, Маня чуть не вспылила.

— Привет, — кокетливо пожимая плечами, Тоня обняла двоюродного братца.

Тот так широко заулыбался, что Маня увидела блеск в его глазах.

— Не висни, он теперь женат, — процедила сквозь зубы Маня, незаметно ткнув девушку в бок.

Та повернулась, хмыкнув в ответ, и села за стол. Вскоре комната заполнилась гостями. Все улыбаются, переговариваются, только Галя сидит хмурая, без настроения. Она чувствовала себя не в своей тарелке, вспоминая слова дочери. Сидит Маня вся из себя, лицо надменное, нос кверху, фыркает, дерзкий нрав показывает. То компот невкусный, то картошка уже остывшая, а когда гости кричали «Горько!», она так неприлично висла на шее Андрея, что тот краснел от стыда.

— А теперь, танцы! – крикнула местная девушка, дочь Ирины Алексеевны.

Молодежь вышла в центр комнаты, заиграла гармонь, но Маня и тут вставила свое слово:

— Уберите! Поставьте пластинку! Мне ваши песни горлопанистые до чертиков надоели, — Маня потянула за рукав рубахи мужа. – Вставай, наш выход.

Ему не хотелось отплясывать вокруг противной бабенки, на которой заставили жениться. Все неприятно – эта свадьба, нахрапистая Манька, молчунья мать, обозленный отец, только бабушка его и понимает, но не смогла старушка защитить единственного внука от строго отца. Испугался Игорь неприятной славы от местных жителей, испугался за будущее Андрея, за свою репутацию и дальнейшую судьбу семьи. Поддался Андрей на уговоры, сломался перед волевым характером батьки, теперь ничего не поделаешь, остается ждать, когда Манька сама сбежит от него. Ведь бабушка пообещала подсобить.

Одернув руку, Андрей сидел и смотрел в одну точку. Люди кругом, а эта беспардонная Манька голосом берет. Все ей не так и не этак. Танцы подавай. Куда с таким брюхом танцевать? Бочка неповоротливая. Тьфу!

— Слышь? – напирала Маня, наклонив голову к мужу. – Не позорься, вставай.

— А дайте-ка я со своим Андрюшенькой потанцую! – вылезла из-за стола Агафья Гавриловна. – Дайте молодость вспомнить, косточки размять. Давненько я с добрым молодцом не плясала.

Народ поддержал старушку громкими аплодисментами.

— Давай, Гавриловна, покажи, как надо! – смеялись соседи, прихлопывая в ладоши.

— Вообще-то, — гармонист убрал гармонь в дальний угол, — сейчас должны сказать слова напутствия родители невесты. Пришла пора подарки дарить и выпить за здоровье молодых!

Галя и Степа переглянулись. Маня стояла рядом с мужем и щурилась. Куда ты лезешь без спроса? Сядь на место и не рыпайся!

— Ну? Слово предоставляется матери невесты — Галине Фроловне.

Встав, Галя подняла стопку. Ее глаза бегали, в душе сумятица, сердце стучит так, как будто Галя находится среди незнакомых ей людей и немного трусит. Вдруг в доме захлопнулась дверь. Да так громко, что все замолчали и устремили свои любопытные взоры на дверной проем комнаты.

— Еще гости? – Игорь бегло оглядел присутствующих, но так и не понял, кого не хватает.

Кажется, все на месте, кто получил приглашение. Вспомнил! Председатель с женой еще не подошли.

— Здравствуйте, люди добрые, — в комнату вошла женщина.

Она встала на пороге, ища глазами кого-то. Выглядела неприглядно: одежда старенькая, платок застиранный, на ногах растоптанные бурки. Приглядевшись, гости поняли – выпившая. Женщина улыбалась и слегка покачивалась. В руках держала сверток. Шагнув вперед, она выдохнула так, как будто только что выпила самогонки. Гости поморщились. Галя сидела с округлившимися глазами и открытым ртом. Боже, как она плохо выглядит! Опустилась, ниже некуда!

Следующая страница