Только не уходи — 2
Пока Василий собирался в поездку, отец успел позавтракать.
– Ну что? – развернулся он на табурете и устремил серьезный взгляд в комнату. – Готов?
– Готов, бать! – Вася выпрямился перед взором отца и приложил ко лбу ребро ладони.
– Вольно, – с грустью в голосе сказал мужик. – Ну! – тяжело поднялся и уверенным шагом подошел к сыну, – служи там. Нас с мамкой не забывай. Неси службу достойно, чтоб нас не позорил.
– Да ла-адно тебе, – усмехнулся парень, опустив руку.
– Не ладно, а чтоб служил, как следует. Слушайся командира, выполняй задания четко, чтоб тебя хвалили. А мы с мамкой тут как-нибудь сами.
Обняв сына, Анатолий Трофимович пустил скупую слезу. Вася похлопал его по спине, а у самого поджилки дрожат. Ехать надо, а душа не желает покидать отчий дом. Вася и подумать не мог, что ему будет так тяжело расставаться.
– Бывай, Васятка, – отлепившись от сына, Анатолий внимательно посмотрел в его глаза, – проводить не смогу, в поле спешу. Ты ж понимаешь.
– А не надо, бать. Мы с Валеркой сами доберемся.
Проводив Васю до калитки, Анатолий еще раз попрощался с ним, крепко пожал руку.
– Мать ждать не будем, а то сейчас реку тут наплачет.
– Да мы уже попрощались, – сказал Вася, прижимая к ноге небольшой чемоданчик с вещами.
– Ну, иди, – кивнул отец. – Иди, иди, пора.
Вася тоже кивнул. Надо уже спешить, автобус ждать не будет, но ноги будто одеревенели. Колени не гнутся.
– Василь! – позвал его друг, и Вася обернулся.
К нему бежал Валерка, тоже с чемоданом. Он так весело улыбался, что Вася перестал напрягаться. Улыбнулся в ответ.
– Давай быстрей! Опоздаем!
– Иди, сын, – поддакнул отец. – С богом!
Друзья пожали друг другу руки и двинулись к автобусу, который вот-вот подойдет. Анатолий, проводив озабоченным взглядом парней, выкурил папиросу, вытер рукавом рубахи пот со лба и завел трактор. Надо ехать на работу, нечего прохлаждаться.
– Толь, сынок уже уехал?! – из сарая вышла расстроенная жена. В одной руке она держала ведро с молоком, во второй – косынку.
– Отчалил! – криком ответил муж и захлопнул дверцу.
Трактор затарахтел еще громче, будто тоже заскучал по Ваське. Ольга смотрела на мужа, который выкрутил «баранку» и дал газу. Развернувшись, железный конь покатился по дороге, поднимая за собой пыль.
– Не люблю расставания, – всхлипнула женщина, – пусть тебе благоволит удача, сынок.
Процедив через марлю молоко, Ольга поставила банки в темное место, затем помыла тарелки, ложки, сполоснула кружки. Пора и ей собираться на ферму. Снимая с себя халат, в котором она ухаживает за скотиной, Ольга вспомнила о своей сестре, проводившей несколько лет назад сына Егорку. Не вернулся Егорка из армии, погиб.
– Ой батюшки, – слезы потекли градом, – надо б в церквушку съездить и поставить за Васеньку свечечку.
Настроение упало ниже некуда. Сердце заболело. В ногах образовалась тяжесть. Хоть ложись и никуда не ходи. А ведь корову надо в поле отправить, на ферму идти…
– Что ж ты будешь делать, – вытирая слезы краешком косынки, Ольга встала с постели. – Дай бог, все образуется.
Пока она переодевалась и размышляла о сыне, вернулась Лена. Забежав в хату, девушка кликнула хозяйку:
– Ольга Михайловна!
– Аюшки! – отозвалась та.
– А что вы корову не выгоняете? – Лена влетела в комнату и увидела в глазах женщины такую тоску, что чуть сама не расплакалась.
– Иду, иду, родимая. Ох…
Взглянув на себя в зеркало, висевшее над умывальником, Ольга потопала на улицу. Лена суетливо спешила за ней.
– Ольга Михайловна, вы один калош надели, – дала подсказку женщине.
– Ой, да что ж ты будешь делать? – развернулась на крыльце та. – Спасибо, моя хорошая.
Надев второй калош, Ольга вышла. Лена уже выгнала во двор Зорьку. Рогатая бестия, заприметив хозяйку, жалобно промычала.
– Иди, Зорюшка, без тебя тошно.
– Вы не переживайте, – махнув прутом, сказала Лена, – Вася скоро вернется.
– Надеюсь, Леночка. А ты чего прибежала-то? У тебя ж экзамены сегодня.
– Успею. Рано еще. А я свою Буренку отогнала и вижу, что вас нет. – посмотрев на Ольгу Михайловну исподлобья, Лена слегка покраснела. – А Вася обещал каждый день писать.
– Ох ты ж, каждый день, – детским голосом повторила женщина. – Было б об чем писать. У него ж там праздников не будет. Каждый день одно и то же.
– А давайте я вам грядки прополю. Вон, у вас уже морковка заросла, – кивнула на огород Лена.
– Ты ж моя заботушка, ты ж моя помощница. – Ольга была рада предложению. – После экзаменов и приходи.
Лена и Вася дружили с детства. Хоть Вася и старше на полтора года, но никогда не кичился этим. В детском саду защищал Лену, в школе просил списать контрольную и провожал до дома, помогая донести портфель. А в восьмом классе вспыхнула между подростками настоящая любовь. Перед тем, как получить повестку, Вася пообещал Лене, что они будут вместе навсегда – поженятся, то есть. С детства эту парочку «обвенчали» друзья, соседи и родители. Как в воду смотрели, что Вася и Лена станут парой и будут думать о свадьбе. Сейчас Лене шестнадцать, в ноябре исполнится семнадцать. Бракосочетание запланировано через два года. Все подружки завидовали Лене, так как тоже спешили замуж, но увы, никто не предлагает руку и сердце. Мать Василия, Ольга Михайловна, души не чает в Лене. Уж какая ей невестка достанется — всем на зависть! И трудолюбивая, и отзывчивая, добрая, слова плохого не скажет. Каждый день спешит на помощь будущей свекрови: то полить капусту, то собрать жука или постирать белье. Анатолий, отец Василия, не нарадуется, как им повезло с будущей родней. Ведь отец Лены – бригадир. Суровый мужик, с норовом, но к Анатолию относится чуть мягче, чем к остальному рабочему классу.
– Вот будет нам раздолье, – говорил Анатолий, когда по деревне пошли слухи о Васе и Лене, – породнимся, почет заимеем.
Рвался мужик поближе к начальству, так рвался, что повадился в гости захаживать да самогон приносить для угощения. Андрей Афанасьевич от выпивки отказывался, а вот папироску выкурить с Анатолием не чурался. Посидят мужики на завалинке, о детях кое-что обсудят – и по домам.
Ольга Михайловна не рассказала мужу, что сегодня поймала детей возле сеновала. Промолчала от греха подальше. Пусть все идет своим чередом, а дальше видно будет.
Первый месяц пребывания на службе Вася исправно писал письма и матери, и своей девушке. Рассказывал о своих чувствах, въедливой тоске, новых друзьях. Потом стало писать не о чем, письма приходили раз в неделю. Затем еще реже – раз в месяц. А через восемь месяцев нахождения в армии вообще перестал писать. Мать волновалась, переживала. Лена тоже высказывала свои мысли и обиды.
– Наши девчонки говорят, что солдаты там себе подружек находят, – чуть не плача пробормотала она, сидя в кухне у Ольги Михайловны.
– Нет, такого быть не может, – ответила женщина, поглядывая в темное окно. – Вы ж поженитесь скоро.
На дворе метет. Февральская вьюга так завывает, что у Ольги сердце ёкает. Будто порывистый ветер несет ей страшную весть о ее сыне. Сделав глоток горячего чая, женщина вздохнула.
– Спаси Господи сыночка моего. Дай ему силу и здоровье, чтоб лихого не случилось.
– Вы думаете… ой, – Лена напряглась, видя, как у Ольги Михайловны застыло немое выражение лица.
– Не городи! – кинул им Анатолий Трофимович из комнаты, подымаясь с постели. – Накличешь беду! Нормально все с Васькой! Жив! Здоров! Знаешь, как по снегу тяжко бегать с автоматом и во всем обмундировании? Не знаешь, а я знаю. Может воспаление легких подхватил или ангину. А ты сидишь и девке по ушам ездишь.
От его слов Лене стало легче. Взяв за руку будущую свекровь, она подалась вперед и заговорила шепотом:
– Дождемся его отпуска, а там спросим, почему не писал. Надо думать о хорошем, ведь так?
– Так, дочечка, так. – согласилась Ольга и спрятала свое негодование в дальний уголок сердца.
Если бы они знали, что случилось с Васей, то запереживали еще сильнее. Но эту новость они получат только летом.
В марте, когда первые листочки распустились на деревьях, Лена похоронила бабушку — мать отца. Мало того, что Вася не дает о себе знать, так еще и бабуля ушла в мир иной. На душе стало еще тоскливее. Собираясь уезжать на учебу в Новгород, девушка слушала, как мама разговаривает с отцом, напоминая ему о скорых поминках – девять дней.
– Надо бы сестрам напомнить, чтоб пораньше приехали помянуть. Чтоб стол помогли мне накрыть, – кормила завтраком мужа Светлана Ильинична. – Я одна ничего не успею. Лена на учебу уедет, ты на работе пропадаешь. А я после работы с ног валюсь.
– Приедут, не переживай. – грустным тоном отвечал мужчина, помешивая сахар в кружке. – М-да-а, быстро ее бог прибрал. Очень быстро.
Он сидел, уставившись в стену. Мать не болела, на здоровье не жаловалась, а тут – бац! Упала в сенях и больше не встала. Отца у Андрея Афанасьевича нет, погиб много лет назад. Провалился в болото и не выбрался. Нашли его охотники, случайно. Из вязкой жижи только кончики пальцев торчали, вцепившиеся в ветку молоденькой березки.
– Что там, Васька так и не отозвался? – взглянул на жену Андрей.
– Нет, на учениях, видимо.
– Может и так, хотя…
– Если б был неживой, мы уже б узнали, – шепотом сказала женщина, присаживаясь на табурет.
– Да жив он. Я вот думаю, отправили куда? Могут и в другую часть перевести, в глухомань какую-нибудь, откуда писем не дождешься.
Светлана вздохнула. В кухню вышла Лена, держа в руке тряпичную сумку.
– Собралась уже? – спросил отец.
– Да, пора. – ответила девушка, а сама не могла выбросить головы тяжелые мысли о бабуле.
– Поезжай, родимая, учеба прежде всего. А мы тут сами как-нибудь.
– Мам, я могу отпроситься на девять дней.
– Не надо. Был бы выходной, а то в середине недели учебу бросать… Нет, мы сами. Сейчас соберусь и провожу тебя до автобуса, а потом в детсад пойду.
Светлана и Лена оделись и вышли из дома. Всю дорогу женщина говорила о покойной свекрови, а Лена молчала. Жалела Светлана свекровь свою, так жалела, что всю ночь проплакала не переставая. Свернув на перекрестке в сторону остановки, мать и дочь услышали крик Ольги Михайловны, которая бежала к ним и размахивала руками.
– Чего это она? – испугалась Лена и обхватила руку матери.
– Не знаю, – побледнела Светлана.
Ольга звала их и размахивала руками так, словно пыталась взлететь. Покосившись на остановку, где стояли две старушки и мужчина, Светлана вздохнула:
– Небось тоже весть какую-то несет.
И правда. Ольга подбежала, схватила Лену за плечи и как заорет ей в лицо:
– Живой! Живой наш Васенька! – упала головой ей на грудь и зарыдала в три ручья. – Вот! Вот! Три строчки накалякал! – ткнула в лицо Лены конверт. – Живо-о-ой!!
По щеке девушки скатилась слеза. Взяв конверт, Лена отодвинула от себя Ольгу Михайловну, вытащила письмо и принялась читать:
«Здравствуйте, мама и папа. У меня все хорошо. Служу по-честному, тружусь, слушаюсь начальство и блюду честь. Простите, что не писал раньше. Не мог. Мама, не волнуйся, у меня все хорошо. Болел, лечился в госпитале. Скоро приеду».
– А мне? – со слезами в голосе спросила Лена и уставилась на Ольгу Михайловну. – А про меня? Почему привет мне не передал?
– Мне думается, – хлюпала носом Ольга Михайловна, – он не долечился. Обратный адрес другой.
Лена прочла адрес на конверте, потом отдала его женщине.
– Если у него серьезная болезнь или без руки остался, или ноги… – твердым тоном заговорила Лена, – все равно выйду за него.
– Молодец, – похвалила дочку Светлана.
– Ты ж моя хорошая! – кинулась обнимать будущую невестку Ольга.
Всю весну Лена писала Васе. Но он так и не ответил.
«Гордый», – думала о нем Лена. – «Но я все равно не отступлюсь. Не хочет, чтоб я за ним ухаживала, боится стать обузой? Нет уж, я никогда тебя не брошу. Приедешь, встречу и больше никуда не отпущу».
В июне девушка приехала домой: на каникулы и отрабатывать практику в конторе. Учится Лена на бухгалтера и всей душой желает вернуться, чтобы жить и работать здесь, в родном поселке Хвойная. Сидя за рабочим столом в конторе, Лена ловко сдвигала тонкими пальчиками косточки на огромных счетах и чуть слышно проговаривала каждую цифру, написанную в тетради. Лену здесь уважают, называют по имени и отчеству. Естественно, она же дочь бригадира. Но Лене не нравится официальное обращение, и каждый раз, когда ее зовут в другие кабинеты, она просит называть ее просто «Лена». Закончив с подсчетами, Лена поднялась, чтобы размять ноги.
– Ну? – подняв на нее глаза, грузная женщина поправила очки на носу. – Все?
– Да, – гордо ответила Лена, отряхивая прилипший к ногам подол платья.
– Молодец. Способная.
– А что теперь нужно сделать? Накладные или…
– Хватит. Завтра приходи. Я вот тут сейчас кое-что проверю и тоже пойду домой.
– До свидания, – улыбнулась Лена, взяла свою сумочку со спинки стула и гордым шагом двинулась прочь.
Открыв дверь, она перешагнула порог и тут же столкнулась с Гришкой, местным мальчишкой, который чуть не сбил ее с ног.
– Осторожно, куда летишь? – Лена подняла кепку мальчика, которая при столкновении слетела с его головы и приземлилась на крыльцо.
– Ленка! – задыхаясь заговорил мальчишка. – Давай быстрей! Там у тебя сюрпрыз!
– Какой сюр… Надо правильно говорить «сюрприз», а не…
– Да ерунда! Беги, там Васька приехал!
– Что? – щеки Лены зарумянились от неожиданной новости. – А ты не врешь?
– Нет! Правда, он кралю какую-то привез, но это ерунда! Беги скорей!